Тео дрожащей рукою поднял пистолет:
— Не приближайтесь!
Признаться, я не ожидал услышать в голосе Истязателя такой неподдельный ужас.
— Всего-то и надо нажать на курок, — издевался Линдерман, подступая к Тео.
— Какого черта! — вмешался я. — Мне надоела эта инсценировка. Словно паршивый боевик по телевизору. Хватит! Мы могли бы сесть и спокойно поговорить.
— Убирайтесь, Холман! — рявкнул Майк. — Не то и вы попадете ко мне на мушку.
— Остановитесь же, пистолет не… — я не успел предупредить Майка, Тео Альтман закрыл глаза и выстрелил.
Пуля царапнула по поверхности моего мраморного стола и впилась в стенку. Трагедия разыгралась со скоростью взрыва, никто не успел вмешаться. Альтман открыл глаза и, увидев, что противник цел и невредим, облегченно выдохнул…
Но Линдерман, быстро сообразив, что Тео с первого раза промазал, решил, что тот сейчас повторит свой выстрел, поэтому, опережая противника, нажал на спусковой крючок. Щелчок пустого пистолета прозвучал неестественно громко, но никто не успел подумать о том, что пистолет может быть попросту не заряжен. Тео обвел обезумевшим взглядом присутствующих и, понимая, что спасен совершенно случайно, а сверхъестественный случай два раза не повторяется, поточнее прицелился в грудь Линдермана-младшего и, торопясь, разрядил пистолет.
Майк молча рухнул на пол, а Тео, взвывая от ужаса, опустился на колени рядом с трупом. Пистолет выпал из дрожащей руки.
— Нет! — заорал Монахэн. — Этого не может быть!
Я бросился к бару. По-моему, лишь хорошая порция спиртного могла привести их в чувство.
— Я не хотел убивать его! — простонал Истязатель, истерически всхлипывая и закрывая лицо руками. — Это… Это несчастный случай. Просто я испугался, что в следующий раз у него осечки не будет… — Голос его звучал плачем заблудившегося ребенка.
— Мы все понимаем, Тео, успокойтесь, — тихо проговорил я. — У вас как-никак имеются два свидетеля.
Режиссер с трудом поднялся с колен и вновь упал. На этот раз в кресло.
— Разумеется, мы свидетели, — скорбно подтвердил Монахэн.
— Я был единственным, кто знал, что в пистолете нет патронов. Но я не успел остановить вас обоих.
«Может, и не слишком старался сделать это?» — спросил я сам у себя, на секунду задумавшись. Но не стал продолжать неприятную мысль.
— Сначала это было всего лишь шуткой, розыгрышем, — медленно произнес Монахэн. — Но в какой-то момент все переменилось. Я не ожидал…
— Как бы то ни было, ничего изменить невозможно, — сурово заговорил я. — Необходимо вызвать полицию и толково все объяснить. Иного пути я не вижу.
Обезумевшие, залитые слезами глаза Истязателя с мольбою уставились на меня:
— Но вы ведь только что пообещали подтвердить, что я никого не хотел убивать!
— Вот именно, Тео. — Я с трудом остановил себя, чтобы не двинуть кулаком ему в рожу. — С этим не должно быть особых проблем. Мы ведь видели, что это была самооборона. И только.
— Значит, мы сообщим полиции правду?
— Как хотите, — развел я руками. — Если вы не возражаете против того, чтобы магнитофонные пленки с признаниями Флер о вашей семейной жизни стали достоянием гласности, я возражать не буду.
— О, нет! — всхлипнул Тео. — Я не хотел бы этого.
— Я тоже не намерен вляпываться в дело с магнитофонными пленками. Надеюсь, и вы тоже, Холман? — Монахэн с тревожным видом уставился на меня.
— Тогда мы должны придерживаться одной версии. — Мне пришлось импровизировать на ходу: — Вы скажете, что враждовали с младшим Линдерманом из-за Флер Фалез. Она была одно время вашей женой, и вы ее все еще любите. Поэтому роман с Майком вас раздражал. Ведь вы, как известно, ревнивы! А тут еще Флер объявила, что готова выйти замуж за Линдермана-младшего. Вы решили вмешаться…
Я резко повернулся к Монахэну и спросил:
— На какие доходы существовал ваш друг? Он имел свое дело или тянул денежки со старика?
— Когда Майку исполнился двадцать один год, отец учредил для него какой-то трест, в котором сын числился и получал зарплату. Правда, старик все время грозился аннулировать эту контору…
— Вот и прекрасно! — обрадовался я. — Вы сообщили как раз то, чего нам недоставало. Значит, так, Тео: вы пригрозили Майку, что сообщите отцу о распутных похождениях сына, если Майк не оставит в покое Флер. Дошло до взаимных угроз. И ваши друзья (это, разумеется, я и Шон) попытались уладить конфликт миром. Встреча, на которой должно было произойти примирение, состоялась у меня дома. Майк и Монахэн пришли первыми. Я заметил, что карман последнего сильно отвисает, и убедился, что в нем пистолет. Мне удалось убедить друзей отдать мне оружие. Затем я на всякий случай разрядил пушку Монахэна и бросил пустой пистолет на стойку бара. Когда пришел Тео, все наши с Шоном попытки примирить соперников не увенчались успехом. Ссора разгоралась с новой силой. Вы начали орать друг на друга.
