— Скажите, вы кто?
— Как только оранжевая лошадь побежит обратно… назад в свою конюшню… Ведь где-то у нее есть своя конюшня?.. Неужели вы не любите звезды, вечерние звезды?.. А потом рассвет?.. Но сначала звезды, одни звезды… А кто она?.. Она любит звезды?..
— Она?..
— …Оранжевая лошадь… Она непременно побежит назад…
— Сейчас я вам расскажу, как мы с вами расстанемся… Это будет утром… Сегодня утром…
…Олег вздохнул.
— Ты говорил, что тебе ничего неизвестно о личной жизни матери художника…
— Ты думаешь…
— Я думаю, эта женщина — его мать. Она никогда не была замужем. Возможно, в этот вечер она почувствовала свое будущее одиночество…
— И все тот же костюм клоуна. Так грустно висит на вешалке в гардеробной винного погребка.
— Думаю, что мать не однажды рассказывала своему сыну об этой встрече. Вот почему его постоянно тянуло в Прибалтику.
— Таких картин у Карина больше нет…
— Да… Нет. Однако.
— Снова «однако»? Сколько у тебя этих «однако», «но», «все же»?
Олег взял репродукцию… На нижнем плане в ало-зеленых садах просыпался город, с распахнутыми настежь окнами. А в верхней части — над утренним городом в бирюзово-янтарном небе вились жаворонки.
— Радостное мышление. Да? — хитро спросил Ваграм. — А тебе известно, что птицы летают только над красивыми городами? Едва город становится невзрачным и грязным, птицы перестают над ним летать, они его огибают… Однако… где-то должна быть еще одна вещь…
— Какая вещь?
— В которой выражена запредельная печаль художника…
— Да что с тобой?
— Где эта вещь? Где эта вещь?
— Какая запредельная печаль может быть у художника в двадцать восемь лет?
— А страх? Страх потерять любимое существо? Тебе разве не печально, что когда-то все кончится. Таков человек. И тут никуда не деться. Даже в самых жизнерадостных произведениях у того же Моцарта, Рафаэля, Пушкина все равно есть пронзительные ноты печали. Как у каждого из них есть свой реквием…
— О чем ты говоришь?
— Я говорю о картине, которой не было на выставке.
— Что это за картина?
— Это и есть портрет Ники…
— Ники? Почему обязательно Ники?
— А потому, что высшая печаль в искусстве выражается в образе женщины… Это принцип искусства… Данте выразил свою высшую печаль в Беатриче. Шекспир — в Офелии. Гете — в Маргарите. Микеланджело — в Пиете… Мать и любимая… Вот две высшие точки печали в искусстве…
— И где же портрет Ники?
— Скорее всего у Елены Кариной…
— Зачем ей его прятать?
— Это хорошо, если она его прячет… Хуже, если она его уничтожила…
— Да она за деньги родного отца продаст…
— Сегодня это не для всех исчерпывающая характеристика.
— Но он стоит больших денег. Не будет она его уничтожать.
— Но и продавать не станет.
— Да? Но почему? Почему? Потому что нет ее собственного портрета? Или она боится, что портрет соперницы откроет людям глаза. Что он любил не ее?
— Но ведь его нет среди картин?
— А вдруг он не написал его. Не успел. Или пробовал, но не получилось?
— Нет! Он есть! Есть! Но он должен был бы находиться в доме у самой Ники.
— Так! И что же?
— И Карина его оттуда выкрала.
— То есть как выкрала? У нее что, были ключи от квартиры соперницы? Или она взломала замок? Она что — взломщица?
— Нет…
— Если это нет, то что — да?
— Все могло быть куда изощреннее и вероломнее.
— Допустим! Допустим! Коль скоро такая женщина по имени Ника ходит по земле, если это не только твое воображение, то не проще ли выяснить…
— К сожалению, не проще.
— Но здесь что-то не так.
— Что не так?
— А сама Ника? Такими вещами женщины дорожат больше всего на свете. Кража портрета была бы для Ники потрясением. И она бы немедленно обратилась за помощью. Но случая подобной кражи в электронной картотеке не зарегистрировано.
— Но она не обратилась.
— Но это очень важно. Я понимаю, что Елена Карина ненавидела Нику. Тут нетрудно догадаться. Но это еще не значит, что она… взломщица.
— Ты, по-моему, лучше меня знаешь, что преступление — это всегда сюжет. Жизнь преступника сюжетна. Вот человеческую жизнь нельзя вместить в тесные рамки сюжета.
— Если это было не самоубийство и не глупая смерть, кто же, по-твоему, знал, что Вадим Карин — аллергик? И кому он об этом мог рассказать? Женщине? Мужчине? Кому понадобилось убирать его с дороги — скупщикам его неизвестных картин? Или самой Елене Кариной? Почему ты не называешь убийцу? Или все-таки это стюардесса? Ангел с крылышками?
