Сделав нескольких попыток, Артур так и не сумел подтянуться достаточно высоко, чтобы приблизить руки к карману, добившись только того, что его начало бешено вращать.
Дальше мальчик попробовал закинуть ноги наверх, чтобы повиснуть вниз головой. Опять же несколько попыток показали ему, что, даже дотянувшись до кармана и избежав неуправляемого вращения, он вряд ли сможет расстегнуть клапан кармана и вынуть медальон, по ходу дела не упустив ни его, ни своего желтого слоника. Слишком велик был шанс выронить то и другое и потерять навсегда.
Артур еще придумывал очередной способ достать медальон, когда стрекоза начала спуск. Она по-прежнему держала курс на увиденный мальчиком холм с террасами, только нацеливалась не на вершину, а куда-то на середину склона.
По мере снижения Артур вновь подтянулся повыше и постарался остановить вращение. Там, на террасе, кое-что привлекло его внимание, и он хотел всмотреться повнимательнее.
Когда же всмотрелся – его обдало холодом еще сильнее, чем от цепей. На террасе размещался циферблат в горизонтальном положении футов двадцати в поперечнике. По периметру торчком стояли цифры из синей колдовской стали. У часов имелись длинные остроконечные стрелки. А рядом с центральной осью виднелся небольшой люк.
Это было уменьшенное подобие тюрьмы Старика. Правда, без узника, прикованного к стрелкам.
«Пока что без узника», – подумал Артур…
Лифт несся вниз куда быстрее обычного, и движение не отличалось плавностью. Сьюзи и Гьяка швыряло от стенки к стенке, Часть Шестая Волеизъявления хлопала в воздухе крыльями, пока наконец не вцепилась мертвой хваткой Сьюзи в плечо и не начала бить по нему крыльями. Сьюзи, растопырив руки и ноги, пыталась удержаться в одном углу кабины, Гьяк – в противоположном.
Гораздо больше, чем эта тряска, их пугало то, что сквозь пол время от времени прорывались крохотные сгустки Пустоты и вылетали, пронизывая потолок. Большей частью это случалось в задней стороне кабины, так что трое пассажиров старались держаться оттуда подальше. Если частица Пустоты в кого-нибудь угодит, то уничтожит все на своем пути. Даже скользящее попадание могло лишить руки или ноги.
Вдобавок это являлось ужасающим свидетельством того, что Пустота продолжала поступать в Дом. Если по лифтовым шахтам летали комки Пустоты, значит Бездна преодолела еще какие-то бастионы…
– Кнопка точно была правильной? – спросила Сьюзи. – Половина Дома уже в Пустоте, так что если мы падаем прямо в…
– Изъеденные кнопки говорят о высоком поражении Пустотой, – пояснило Волеизъявление, приглядываясь к рядам кнопок – бронзовых и когда-то бывших таковыми. – Почерневшие и разрушенные соответствуют утраченным частям Дома.
– Значит, кнопка Великого Лабиринта еще блестит? – уточнила Сьюзи. – Это хорошо!
– Не вполне, – возразило Волеизъявление. – Внутри Великого Лабиринта есть несколько лифтовых станций. Кнопки некоторых из них почернели. Выбранная мной отчасти поражена, и ярь-медянка расползается прямо на глазах.
– Значит, Лабиринт растворяется? – спросила Сьюзи. – Его захватывает Пустота?
– Все выглядит именно так, – отозвалось Волеизъявление. – Надо бы поторопить этот лифт…
Слетев с плеча Сьюзи, оно вспорхнуло под потолок, туда, где кончались ряды кнопок, и, действуя клювом как молотком, разбило панельку, отделанную шпоном грецкого ореха и слоновой костью и вмонтированную в дерево попроще. Под ней блестело золотое кольцо.
Ворон посмотрел на своих спутников и сказал:
– Присядьте на корточки. И держитесь…
Сьюзи с Гьяком повиновались. Ворон схватил кольцо и, сложив крылья, упал обратно на плечо Сьюзи, вытягивая из потолка тонкую золотую цепочку. По мере того как удлинялась цепочка, росла и скорость кабины. Когда Волеизъявление опустилось Сьюзи на плечо, саму Сьюзи начало приподнимать над полом – лифт так несся вниз, что внутри наступила невесомость.
– Я в воздухе плаваю! – крикнула Сьюзи. – Вот здорово!
– В самом деле? – забеспокоился Гьяк. – Ты уверена?
– Держитесь! – предупредило Волеизъявление. – Сейчас немного замедлимся, а то приземление выйдет очень жестким. Один, два, три, четыре, пять, шесть…
