Оба, как следует из справки, признали, что бой – выдумка. Попробуй в таком случае их, эти признания, опровергнуть! Однако «признания» опровергаются.
Те, кто обнародовал справку, не указывают, что командир полка Капров не был свидетелем боя. Он находился далеко от разъезда, его командный пункт попал в окружение. Более того, что, кстати, указано в справке, он был «отстранён от должности» (а почему пошёл на признание-самооговор – позже). Во-вторых, «новаторы» скрывают как раз показания реальных свидетелей: «Опросом местных жителей выяснено /.../ Председатель Нелидовского с/совета Смирнова рассказала: «Бой панфиловской дивизии у нашего села Нелидово и разъезда Дубосеково был 16 ноября». Примерно то же рассказывали другие жители… Снесли к братской могиле в том числе труп политрука Клочкова…» Помимо нелидовцев есть другие свидетели боя. В-третьих, скрыто, почему смелый боевой офицер и авторитетный военный журналист ни с того ни с сего «признали», что боя не было.
Поясню то, что «не пожелали» сделать архивисты. В 1948-м ещё имела вес директивы пресловутая установка «Признание – царица доказательств». Нарастала новая волна политбдительности и борьбы с «космополитами». Как же в таком случае тогдашним прокурорам славить бой, если один герой даже угодил в плен?
Увы, надо признать, что комполка просто спасал самого себя на допросе: «Никаких документов о бое 28 панфиловцев в полку не было… В конце декабря ко мне в полк приехал Кривицкий… тут я впервые ( выделю. – В.О. ) услышал о 28… Только в апреле ( выделю. – В.О. ) 1942 г. из штаба дивизии прислали уже готовые ( выделю. – В.О .) наградные листы. Я подписал».
Иными словами, сошлось сразу два обстоятельства: воспеватель пленного – еврей. Позже Капров рассказывал: «Мне было прямо сказано, что если я откажусь признать, что описание боя у Дубосеково полностью выдумал и что ни с кем из тяжелораненых или оставшихся в живых перед публикацией статьи не разговаривал, то в скором времени могу очутиться в районе Печёры…» И добавил откровенно: «А оказаться там мне как-то не хотелось...» (см. фонды Института Военной истории Минобороны РФ, далее – ИВИ).
Замечу, что потом у Капрова возобладали понятия чести и честности. Он покаялся в проявленной на допросе слабости. А главное, показал справедливую картину боя в книгах.
Можно ли вообще доверять справке прокуратуры того времени? Расскажу о том, о чём умалчивают Мироненко и Артизов. Справка, как змеями болото, кишит противоречиями, ошибками и даже глупостями. И дело не только в уже упомянутой нестыковке свидетельств местных жителей и жертв допроса.
Об одном из героев говорится: «В районе Дубосеково он действительно был легко ранен». И что же дальше? А дальше без единого доказательства утверждение: «Но никаких подвигов не совершал». Ещё бы: а как иначе говорить о том, кто был заклеймён званием пленного?.. Или вот ещё строки из записей следователей о ходе допроса комполка. Сначала идёт: «Никто из корреспондентов ко мне не обращался» ( это со слов Капрова ). А вскоре читаем о нём же: «Вместе с командиром полка ( ! – В.О. ), комиссаром Мухамедьяровым и командиром 4-й роты Кривицкий выезжал на место боя».
Добавлю и то, что обнародовал ещё в 2010-м ИВИ: «Секретарь ЦК ВКП(б) А. Жданов, ознакомившись с «делом» панфиловцев, обнаружил, что все материалы были подготовлены топорно, «шиты белыми нитками» и что комиссия ГВП явно перестаралась, «перегнула палку».
И на всём подобном наши новаторы хотят выстроить картину опровержений?
Между тем есть ещё реальные свидетельства боя, помимо упомянутых. Это, например, воспоминания уцелевших героев И. Васильева и Г. Шемякина (ИВИ). Это и никем не опровергнутый репортаж Кривицкого с похорон героев (был даже фотоснимок). Это совсем уж непререкаемые документы – похоронки и поминальные письма, наградные документы за подписью комполка. И многое другое.
Особо хочу выделить, что Мироненко и Артизов не верят в достоверность клича политрука «Велика Россия…». Но был, оказывается, очень серьёзный «проверяльщик» его достоверности. В 1942-м Кривицкий так ответил на вопрос секретаря ЦК партии А. Щербакова, откуда взялся воодушевляющий призыв: «Разыскал в госпитале одного из 28 героев – Шемякина».
