Но все это прошлое. Собственно, эта женщина не очень много значила для фотографа, и когда он узнал о ее смерти, это довольно быстро перестало занимать его…
И все же он повесил на стенд эту фотографию — не как память, просто как хорошо удавшийся снимок (собственно, молодой человек и обратил на это внимание). А сегодня фотограф даже испытал боль, когда сказал молодому человеку, что женщина умерла, — эту боль будто бы вернуло воспоминание об утрате близкого человека.
«Полнейшая бессмыслица. Тем более, что этот снимок — не соль всего нашего разговора, так что я никак не могу взять в толк… но мне показалось, он действительно снова заговорил о женщине. Но почему я так ответил ему? Потому что все, кого я снимал… все они — близкие мне люди?»
Снова выдох; тяжелый, но облегчающий. А за ним — тоска и безвременье внутри. Это — остановившееся дыхание.
Фотограф открыл глаза; медленно.
Но позы так и не менял.
«Все они стали мне близкими, когда я снял их… Поэтому я сказал ему, что это моя сестра? Но откуда же взялась боль — настоящая, искренняя? Не из кровного родства, но пространственной близости… которую я когда-то зафиксировал на снимке. Но есть и что-то еще… что-то… что находится по ту сторону снимка. Весь остальной мир, не вошедший в объектив, но где-то… где-то он все же остается — просто потому, что существует сам снимок… Это пассивный мир, который невозможно увидеть глазами, но он так же зафиксирован, как и изображение на снимке, зафиксирован — только умозрительно; он так же остановился… он — как отрицательная величина; он — полусуществует… Но неужели же мне так ни разу и не удалось подвинуть этот мир, хотя бы подвинуть — к зрительному восприятию… а что если…»
Фотограф резко встал, подошел к стенду и принялся рассматривать другую фотографию — на которой он сидел на ступеньках, перед дверями фотосалона.
Сколько раз уже он рассматривал ее за эти десятилетия? Парадокс, но не так уж и много. Все то, что кажется нам давно знакомым и виденным тысячу раз, мы, как правило, не знаем в деталях, — ведь чем больше мы смотрим, тем меньше вглядываемся. «Это мне давно знакомо!», «Я столько уже раз на это смотрел!», однако это закон: каждый раз все с меньшим вниманием, придавая все меньше значения мелким деталям…
Фотограф прекрасно знал этот снимок? Он ведь не мог, к примеру, ответить на вопрос, сколько лестничных ступеней захватил кадр… а сколько осталось по другую сторону — полусуществует, в отрицательной величине… А березовые листья позади, на снимке — сумел бы он по прошествии времени описать их в точности по памяти? — в каком положении каждый из них — друг по отношению к другу?
Конечно, нет.
Фотограф стоял и напряженно вглядывался в снимок, в каждую его деталь, — теперь, — в каждый меленький участочек глянца…
«Господи, что я стараюсь рассмотреть?..»
Фотограф отвернулся, прошествовал к столу, снова сел, закрыл глаза… но продолжал вглядываться в «темный экран», как только что вглядывался в фотографию…………………………………………
А рабочие в это время, докатив тележку до конца улицы, свернули за гаражи. Уже никакого солнца — все затянуло влажными сине-свинцовыми облаками, — и только ветер, ветер по-прежнему рвет березы клочьями зелени, но уже темно-яркой, и листья будто бы проникнуты молнией… Вдоль гаражей — клочья сухой пыли и веток; по дороге катится сверкающая жестяная банка, тоже подгоняемая ветром; в ее блеске — голубая искра…
Рабочие останавливаются возле одного из гаражей. Слепые, коричневые ворота с рыжими потеками ржавчины. Над висячим замком виднеется странный бетонный нанос; серый, старый, с салатовыми разводами, они едва видны.
Рабочий с родимым пятном на щеке снимает ведро с тележки и ставит его наземь.
Нестерпимо пахнет озоном, но пыль гасит этот запах, затирает его до обрыва дыхания, до остановки…
С неба падают первые крупные капли дождя; одну из капель поглощает плечо в гимнастерке.
Слева от гаражных ворот — водосток из измятого алюминия, — и над отверстием, к которому заворачивается труба, виднеется еще одно — дыра с острыми, закругленными краями, — и чем сильнее будет идти дождь и распаляться молниями гроза, чем сырее будет сверкать улица и увлажняться поверхность водостока, тем более эта дыра будет походить на рваную рану.
