— Понятия не имею. Я ничего не делал. Вы бы лучше спросили, что он должен сделать, чтобы я его увидел — это было бы вернее.
— Что он должен сделать, чтобы вы его увидели?
— Да не знаю я!
Берта нахмурилась.
— Зачем же вы предложили это спросить? Издеваетесь?
— Я не предлагал! То есть… Я не то имел в виду. Это была ирония.
— Пуля или яд? — спросила Берта.
— Что? — испугался Крот.
— Я иду вам навстречу и предлагаю самому выбрать, каким образом умереть.
— За что? — пролепетал енот. Когда он фантазировал о свидании с прекрасной лисицей, он не предполагал, что оно может закончиться его смертью.
— За иронию. Самая Секретная Служба — очень серьезная организация. За юмор в ней полагается смерть!
— Простите, я больше не буду!
— Вы готовы искупить свою вину?
— Готов!
— Мне нужно, чтобы вы снова увидели во сне Улисса.
— Зачем?! — удивился Крот.
— Вы повстречаетесь с ним и спросите, как его найти.
— Как найти? Погодите… Разве он не с вами?
— Нет. Он сбежал. Сбежал, прихватив самое ценное, что у меня есть.
«Самое ценное, что у меня есть — мое сердце», — добавила Берта мысленно.
— Ах, негодяй! — возмутился Крот.
— Не смейте так говорить! — рассердилась Берта, но решила, что это выглядит подозрительно, и пояснила: — Вдруг он нас подслушивает! Тогда он станет мстить вам за оскорбления!
Крот в очередной раз испугался. За последний час он пугался уже столько раз, что начал к этому привыкать.
— Ах, замечательный, благородный зверь! — воскликнул он специально для подслушивающего Лиса Улисса.
— Короче, вы встречаете его во сне, спрашиваете, где он, и сообщаете, что я жду его в гостинице.
— Да, но… Я не знаю, как это сделать… Он ведь являлся сам.
— Возможно, вы делали что-то такое, от чего Улисс вам снился, но не отдаете себе в этом отчета. Вспомните, что именно вы делали!
— Но…
— А за это останетесь в живых.
— Да как же…
— И получите право пригласить меня на ужин.
— Я согласен!
Берта улыбнулась.
— Вот и хорошо. А теперь идите и спите!
Крот встал.
— До свидания.
— Спокойной ночи. Да смотрите хорошенько спите!
— Я постараюсь, моя… моя… — Енот не решился закончить фразу и пятясь покинул номер.
Берта облегченно выдохнула и расслабилась. Роль крутой работницы спецслужб не всегда давалась ей легко.
Взгляд лисички упал на принесенный археологом лимонад. Недолго думая, она выпила его прямо из горла.
Крот шел к себе и думал — почему всегда, когда он связывается с прелестной секретной агентшей, ему в итоге приходится делать то, чего ему совсем не хочется? «Наверно, это и есть любовь», — заключил он. У суслика Георгия наверняка нашлось бы многое что об этом сказать. Правда, Крот не собирался задавать вопросы напарнику, и уж тем более не планировал ставить его в известность о своих отношениях с Бертой. Перед тем, как зайти в номер, енот порепетировал выражение морды, которое, по его мнению, должно означать, что с ним решительно ничего такого не происходит.
Крот зря старался — Георгия в номере не оказалось. И археолога это обстоятельство удивило. Куда суслик мог деться на ночь глядя? Друзей и знакомых в Вершине у него нет. Он, конечно, мог сходить в какой-нибудь бар, пропустить стаканчик-другой. Но тогда он бы позвал с собой Крота. Или хотя бы предупредил.
Енот рассвирепел. Он прекрасно знает, куда ушел Георгий! Это очевидно! Коварный суслик решил продать секрет Крота врагам! Наверняка прямо сейчас он зарисовывает по памяти карту саблезубых, в то время как враги, в черных масках и плащах, отсчитывают ему за это денежку. Монеты ложатся на стол, а линии ложатся на бумагу. А за дополнительную плату Георгий подробно рассказывает мерзавцам о привычках Крота, о его распорядке дня, о том, в какой позе он спит, и когда проще всего его придушить, чтобы больше никто и никогда не смог увидеть карту на его животе. О вероломный суслик!
От этих мыслей археолога бросило в жар. Он распахнул окно, чтобы глотнуть свежего вечернего воздуха, и тут же увидел удаляющуюся знакомую фигуру.
— Георгий! — позвал Крот. Суслик не реагировал. Крот хотел окликнуть его снова, но осекся, заметив, как странно Георгий передвигается. Его движения казались механическими, словно он не живое существо, а зомби или робот. Шерсть на Бенджамине Кроте уверенно зашевелилась, решив, что уж теперь-то точно настало время для паники.
