— Приветствую! Не местные?
— Здравствуйте, — ответил Проспер. — Вы правы, мы приезжие.
— Рад, очень рад! Вы, конечно, хотите приобрести открытки с красотами Вершины? Я угадал?
— Почти, — улыбнулся Проспер. — На самом деле, нам нужна карта местности.
— О, без проблем! Пожалуйста! — Продавец указал на полку с надписью «Вершина. Карты и пешеходные маршруты».
— Нет-нет, — возразил Проспер. — Нам нужна карта Сабельных гор.
— А… — продавец замялся. — Ну… У меня есть одна. Только она старая и лживая.
— Одна? Старая и лживая? — удивился Проспер.
— Ну да, там все неправильно обозначено. Ее специально выпустили, чтобы сбивать с толку туристов-врагов.
— А новых и правдивых у вас нет? — спросила Антуанетта.
Продавец пристально посмотрел на лисицу, в глазах его зажегся озорной огонек. Он улыбнулся ей, как улыбаются детям, сморозившим какую-нибудь очаровательную глупость.
— Нет, конечно. Новые и правдивые есть только в военно-мирном отделе мэрии. Это же стратегические карты, нельзя чтобы они попали в лапы плохих зверей.
— Логично… А не подскажете, кого можно нанять проводником в горы?
— Да много кого. Только для этого нужно разрешение. Его получают — ну, если получают…
— Погодите, давайте я догадаюсь! — перебил Проспер. — В военно-мирном отделе мэрии, верно?
— Угадали!
— Спасибо, всего хорошего! — Проспер быстро потянул Антуанетту к выходу.
— Дело плохо, — мрачно сказал он, когда сыщики оказались на улице. — У нас появилась куда более серьезная проблема, чем соперники.
— Бюрократия, — догадалась Антуанетта.
— Она самая. Надеюсь, мы сумеем получить в мэрии все, что нужно. Ибо иначе придется искать пути подкупа, заводить связи… Даже думать не хочу, сколько времени можем потерять.
— Да уж, — содрогнулась Антуанетта. Она боялась бюрократии даже больше, чем полиции в бытность свою мошенницей. С полицейскими она неоднократно находила общий язык. С бюрократами — никогда.
Мэрия города Вершины являла собой комплекс прямоугольных (а каких же еще) построек. В центре его возвышалось главное здание мэрии — самое крупное строение в городе. Этот гигантский параллелепипед был виден отовсюду, как и задумывалось проектировщиками, ведь мэрия символизирует собой городскую власть, а о власти горожанам забывать не следует. Вокруг главного здания, словно спутники, окружающие планету-гиганта, расположились дополнительные корпуса, чье количество неустанно увеличивалось. Дело в том, что в мэрии работало полгорода. Хотя «работало» — слово, пожалуй, не самое подходящее. Вернее будет сказать — служило.
Коллектив работников напоминал огромную семью — иногда сплоченную, иногда разобщенную. Собственно, это и было семья. Каким-то загадочным образом родственные узы, так или иначе, связывали всех служащих учреждения. Во главе этого удивительного клана стоял сам мэр — солидный пожилой тигр, почетный гражданин города. Далее, рангом ниже, следовали его заместители, приходившиеся ему сыновьями, младшими братьями, зятьями и прочими шуринами. Как так получилось, никто объяснить бы не смог. Во всяком случае, не специально, конечно. Как-то само собой. Не иначе как провидение постаралось.
Далее следовали секретарши мэра и его замов — целый батальон дочек, сестриц, племянниц и невесток. Опять же, никакого умысла. Лапа судьбы.
Ну а затем шли всевозможные отделы, в которые тянулись прочие родственные нити: внучатые племянники, зятья братьев, деверя и золовки, а далее отпрыски деверей и золовок, а также деверя и золовки этих отпрысков. Нити опутывали весь главный корпус и устремлялись наружу, к корпусам-спутникам, в которых находили свое пристанище представители славного племени седьмой воды на киселе.
Благодаря многочисленным свадьбам и родам, штат мэрии без конца расширялся, новые рабочие места росли как на дрожжах. В каждом отделе на одного начальника приходилось по несколько заместителей, к каждому из которых был приставлен взвод юных помощников, которые, собственно, и выполняли всю работу, пока боссы утомляли себя кофепитием, обеденноперерывием, телефонносудачиньем и интригоплетением.
Нередко инициатива увеличения штата исходила от самих начальников отделов. Под невыносимым грузом работы, на которую ежедневно приходилось бы тратить никак не меньше трех-четырех часов, такой начальник жаловался наверх, что не справляется и нуждается в помощи. Он же не галерный раб, в конце концов! Наверху эти жалобы всегда находили понимание, так как свадьбы и роды не прекращались, а, наоборот, множились. Начальник получал в свое распоряжение свежую кровь, после чего мог вдоволь путешествовать из кабинета в кабинет, рассказывая, как он озабочен нехваткой средств на починку дорог, на починку электронной связи, на починку электричества и всяких там канализаций. И он был совершенно прав: средств действительно не хватало, так как весь бюджет города уходил на зарплаты и льготы членам этого колоссального муниципального муравейника.
