Глава двадцатая
Мозговая осада
Берта пребывала в растерянности. Причиной тому являлись два письма, которые полчаса назад принес юный портье. Одно — от Константина, другое — от Евгения. Или ее друзья над ней издеваются, или они сошли с ума. Во второе верилось больше.
Лисичка в пятый раз перечитала письмо от Константина:
«Привет, Берточка! Как дела? Я тут чего подумал. Спасти Вершину очень легко. Проблема ведь в чем? В том, что мы трое дружим. А если, скажем, двое из нас будут уже не дружить, а… ну ты понимаешь. К тому же ты мне давно нравишься, еще с утра. Давай встретимся в два часа в кафе напротив гостиницы. Ты танцевать любишь? Я тоже. Так что и Вершину спасем и сами оттопыремся. Только Евгению не говори. Он у нас натура тонкая, может правильно понять. Пускай лучше потом для него это будет сюрприз! С обожанием, твой котик».
Письмо от Евгения Берта прочитала в четвертый раз. Оно было длиннее.
«Сударыня! Ни в коей мере не желая нарушить Ваш душевный покой, а исключительно в стремлении донести до Вас правду об обуревающих мою душу чувствах, пишу я эти строки. Как Вам доподлинно известно, пожар запрещенной любви к жестокой волчице довольно долго полыхал в моем сердце. Не думал я уже, что вновь смогу полюбить, ведь для этого святого и сильного чувства требуется куда больше, чем сердечная зола. Но, видимо, не до всех уголков моей души добралось всепожирающее пламя, и теперь из этих нетронутых глубин произрастает новое прекрасное чувство. Как сказал Юк ван Грин, „любовь пришла“. Возможно, прежде я был слеп и не видел, какая удивительная самка находится рядом со мной. Но ныне я прозрел и вижу, какая удивительная самка находится рядом со мной. И к Вашим лапам, о сударыня, бросаю я свое трепещущее сердце в робкой надежде на взаимные чувства. Молю Вас, не торопитесь с ответом! Обдумайте все обстоятельно и всесторонне, прислушайтесь к голосу Вашего сердца и подумайте также о том, что ответив на мою любовь, Вы спасете Вершину от напасти! Ведь тогда распадется наш дружеский тройственный союз! Заклинаю Вас быть в два часа в кафе напротив гостиницы. Я буду ждать Вас. Вы легко узнаете меня по алой розе в правом крыле. Думается мне также, что не стоит афишировать наши зарождающиеся отношения Константину. Наш друг вспыльчив и неотесан, не будем его лишний раз волновать. С замиранием сердца жду Вас… Ваш преданный Е.»
Берте подумалось, что павлинья история с Изольдой Бездыханной определенно не прошла для пингвина даром.
Интересно, а ей самой кто больше нравится, Евгений или Константин? Евгений образованней. Зато Константин веселее. Еще Константин подвижней. Но Евгений… образованней.
Стоп! — одернула себя Берта. Чем это она занимается?! Что за глупости! «Ну, вот что, кавалеры дорогие. Я не позволю вам все испортить».
Берта явилась в кафе к часу дня и попросила официанта усадить ее где-нибудь в не очень заметном месте, а также принести чашку кофе с молоком, огромные темные очки, широкополую шляпу и свежую газету. Официанта заказ ни капли не смутил, и вскоре совершенно неузнаваемая лисичка в темных очках и шляпе сидела в уголке, попивала кофе и поглядывала одним глазом на дверь, а другим — в газету.
И этим самым другим глазом она прочитала две сильно непонравившиеся ей статьи — про Похитителя с Проспером и про Башенек с крысами. Обе ее просто возмутили. «Бесстыжее вранье!» — горячилась она, испытывая острое желание разорвать газету в клочья. Берта сдержалась лишь потому, что не хотела привлекать внимание.
В половине второго в заведение вплыл Евгений с алой розой в правом крыле. Пингвин пристроился за столиком недалеко от Берты, заказал мороженое и принялся нервничать.
Через двадцать минут в кафе вошел Константин и сразу же увидел дорогого друга. Соперники уставились один на другого, и взгляды их выражали что угодно, только не дружелюбие. Развязной походкой кот приблизился к Евгению и уселся напротив.
— Что ты тут делаешь? — недобро прищурился он.
— Мороженое ем, — как можно беспечней ответил Евгений.
Константин перевел взгляд на розу.
— Какое шипастое мороженое.
— Это роза, — проинформировал пингвин.
