— Он самый, — подтвердил барс.
— А почему у вас крылышков нету?
— Я ангел-инвалид, — пояснил брат Нимрод.
Он откинул одеяло с задних лап суслика и потрогал его лодыжки.
— Так болит?
— ААААААА! — ответил больной.
— Да, серьезное отравление, — заключил брат Нимрод. — Придется все ампутировать.
— Ох, — ответил Георгий.
Внезапно барс прижал его лапу к кровати и пощекотал пятку. Суслик захохотал, застучал кулаками по простыне и принялся извиваться в невозможном для больного темпе.
— Ха-ха-ха! Отпустите! Ха-ха-ха! Ой, не могу!
Брат Нимрод отпустил. Георгий немедленно прекратил хохотать, схватился за живот и завыл:
— Помираюуууу…
— Ну хватит! — резко осадил его барс. — Сначала научитесь болеть, а потом притворяйтесь!
Суслик приподнялся, оперся на локти и обиженно возразил:
— Я умею болеть. У меня по болению была четверка.
— Как вам не стыдно, Георгий! — возмутился Бенджамин Крот. — Зачем вы тянете время? Вы же знаете, как нам важно попасть в Сабельные горы!
— Но я не хочу в горы! У меня боязнь гор. Это такая болезнь… Как же ее… А, горофобия!
Брат Нимрод покачал головой.
— Тема болезней себя исчерпала, Георгий.
— Да не могу я в горы! Философы не должны лазать по горам. Они должны сидеть в бочках и там размышлять о горах. Важны не горы, а идея гор.
Барс в упор посмотрел в глаза суслику.
— Георгий, — произнес он тихо и пугающе.
Суслик сглотнул и пискнул:
— Мне надо домой. Срочно. Я оставил включенным утюг.
— Георгий! — рявкнул барс.
— Мама! — ответил Георгий.
— Вы умеете читать?
— Что? А… Да. Конечно.
— Тогда скажите, что вы сейчас читаете в моих глазах?
— Скрытую угрозу.
— Верно. А сейчас?
— А сейчас — не скрытую.
Брат Нимрод удовлетворенно кивнул.
— Молодец. Вставайте, мы отправляемся в горы.
— Но мне надо в Градбург! Как сказала бы бомба — мне что, разорваться?!
— Георгий, не вынуждайте меня… — прошептал брат Нимрод.
И суслик благоразумно решил его не вынуждать.
Крот сообщил, что он уже договорился с проводником, и тот ждет их на улице. Проводником оказался Лев, которому как раз сегодня наконец почти удалось войти в образ дворника. Фартук он снял, и теперь был похож на дворника, снявшего фартук. Лев потребовал продемонстрировать сначала разрешение, затем Георгия, и только тогда согласно кивнул.
— Вы действительно хорошо знаете Сабельные горы? — придирчиво спросил брат Нимрод.
— Как свои три пальца! — заверил Лев, поднимая левую лапу.
— Почему три? У вас же все четыре на месте.
— Да, но вот этот, — Лев пошевелил мизинцем, — не мой. Вообще не понимаю, как он на моей лапе оказался. Наверно, в роддоме перепутали.
Брат Нимрод повернулся к археологу.
— Крот, может, поищем другого проводника? У которого никто ничего не путал?
— Где поищем? Мы ведь никого не знаем. А время-то уходит.
— Ладно, — нехотя согласился барс. — Георгий, поедем на вашей машине.
— Сейчас я ее пригоню, подождите, — оживился суслик и поспешил к машине, увлекая за собой Льва.
— Эй! — возмутился Лев.
— Так надо, — заявил Георгий. — Вы поможете мне пригнать машину. Одному трудно.
Когда они немного отдалились от Крота и брата Нимрода, Георгий заговорщически сказал:
— Я вам заплачу…
— Здорово, я рад, — отозвался Лев и сделал попытку освободиться от цепкой хватки суслика.
— Подождите, я же еще не сказал, за что!
— А… Так это за что-то… — разочаровался Лев. — Ну?
— Не сводите нас с Лисом Улиссом. Даже если Крот будет очень просить.
— С кем?
— С Лисом Улиссом.
— А… С Лисом Улиссом. Ладно, не буду. Вашу просьбу выполнить нетрудно.
— Это еще не все.
— Да? Жаль…
— Ни в коем случае не ведите нас туда, куда мы попросим.
— Как у вас все сложно, — осуждающе покачал головой Лев. — Зачем же мы тогда вообще в горы идем?
Они подошли к машине и Георгий вытащил ключи.
— Как зачем? Чтобы вы получили деньги. Да еще и в двойном размере, если выполните мою просьбу.
— Это уважительная причина, — согласился Лев, залезая в автомобиль и усаживаясь рядом с водителем.
— И не надо говорить им о моей просьбе, — добавил Георгий, нажимая на газ.
— Почему-то я так и думал, — ответил Лев…
Узор третий, бурый в крапинку
Гиена Катерина глазела в окно на пасмурный день и размышляла о своей пасмурной жизни, как вдруг затылком почувствовала: в комнате кто-то есть! Журналистка испуганно обернулась и встретилась взглядом с посетителем, прихода которого она не услышала. Катерина могла бы поклясться, что дверь не издала ни звука, как будто незнакомец прошел сквозь стену. Ничуть не меньше напрягло гиену и то, что она впервые видела так близко крысу. Можно сколько угодно сочувствовать этим созданиям на страницах газеты, но встречаться с ними ей не хотелось — крысы всегда пользовались дурной репутацией и вообще считались диким и опасным видом, к которому полагалось испытывать слегка брезгливое и боязливое высокомерие. Что в стереотипах правда, а что нет, Катерина выяснять вовсе не собиралась.
