Но вчера вообще был день сомнений. Сомнительный, прямо сказать, денек. Обедая с Игорем, Матросов никак не мог решить: ректор что-то подозревает или у него всегда глаза такие? Казалось бы, какая разница? Подозревает, не подозревает – скоро все станет на свои места. Но почему-то неприятно. Может, потому что Кожух болтает, мол, Водовзводнов никуда уходить не собирается? Или это из-за дурака Уткина? Спрашиваешь его: как, мол, дела. А тот отвечает: все будет в наилучшей форме. Это что за ответ такой? Ты завкафедрами объявил? Объявил, говорит, не волнуйтесь, Петр Александрович. Ну что ты будешь делать? Как ни спроси, ответ будет скользким, ни о чем.
Вот в таком настроении Петр Александрович и позвонил Караеву. Караев мгновенно расстроил и без того расстроенного проректора, потому что ответил женским голосом, словно, узнав Матросова, предпочел притвориться барышней, только бы не разговаривать самолично. Через некоторое время, впрочем, Петр Александрович осознал, что дозвонился до личного секретаря миллиардера, причем секретарь даже не отказывается соединить его с нефтяным магнатом. А все-таки неприятно, что по-настоящему личного номера подлец Султан не выдал. Что ж, наверное, у миллиардеров так заведено: любой обращается через секретаршу.
– Слушаю, Петр Александрович, – сказала тут секретарша голосом Караева.
Сбиваясь и путая слова, Матросов сказал, что Игорь Анисимович идет на повышение и уходит из института, а он, Петр Александрович, скромно надеется занять его место, в смысле, нынешнее место Игоря Анисимовича. Вместо «занять нынешнее место» он от волнения сказал «занять Игоря Анисимовича», но Караев – умный все-таки мужик! – его понял.
– Не волнуйтесь, Петр Александрович. Не очень понимаю, как могу поддержать вас, но я на вашей стороне.
Это был ответ в стиле Остапа Уткина, но вдогонку Караев произнес:
– По-моему, лучшего ректора, чем вы, себе на смену Игорь Анисимович и придумать бы не смог.
В голосе магната Петр Александрович ощутил дружеское тепло и поддержку. Матросов поблагодарил Султана Вагизовича, но, кажется, последние благодарственные слова совпали с короткими гудками. Поди пойми этих богатых азиатов, досадовал он. А сынок-то учится кое-как, в любой момент можно катапультировать оболтуса. Но через пару часов, после обеда (сегодня Матросов обедал один), все слова и интонации важного разговора улеглись в голове, плотно сели в заготовленные ячейки, и в душе учредился покой.
Компания Караева имеет государственное значение, от его мнения много чего зависит. Разумеется, если Султан замолвит словечко в министерстве или даже в Администрации, это не пропустят мимо ушей. Надо будет поздравить Игоря с повышением, возможно, подарить какой-нибудь памятный сувенир. Дагестанскую саблю, собрание сочинений Кони или дворянскую родословную. Петр Александрович знаком со старичком, который графа с любого нарисует – с предками, гербом и девизом. Он осторожно откинулся в кресле: тело еще помнило, какими непрочными бывают земные троны.
•
На кафедре административного права, куда Водовзводнов заглянул после учебной части, пахло пряными курениями: Ткебучава, заведующий, недавно возвратился из Индии. Ткебучава нравился Водовзводнову. Человек бывалый, почтенных лет, но не застывший в привычках советской старины.
– Не желаете коньячку, Игорь Анисимович? – поинтересовался Георгий Ираклиевич с чуть заметным акцентом, приоткрывая дверцу кафедрального сейфа.
Водовзводнов со смехом погрозил пальцем: мол, дружба дружбой, а коньячок, считай, я не видел.
– Что-то я не пойму, – продолжал Ткебучава, запирая сейф, – Остап бродит по кафедрам и агитирует за ректора. Выборы на будущий год и так дальше. Но про кого он бормочет, никто толком не понимает. Каждый думает разное. То ли вы кандидат, то ли Петр Александрович, то ли кто-то из заведующих. Спросишь – вертится, как уж на гриле.
– Ну а сам-то ты как думаешь? – спросил Водовзводнов, стараясь смотреть не слишком пытливо.
– Я думаю так. Если из этих кандидатов выбирать, нынешнему ректору никто не конкурент. А если, как говорят, вы в МВД уходите царствовать…
