— По-вашему, значит, цыгане — хуже переселенцев? Только потому, что ведут свой привычный образ жизни?
— Ну, допустим, я этого не сказал…
— Нет! Вы считаете, что цыгане должны в ножки поклониться вашему правительству, чтобы их признали полноправными людьми? Чего стоит в таком случае ваша хваленая свобода от австрийцев?
Корелли был в замешательстве. Враждебность Лоры сбила его с толку. И чего, спрашивается, она накинулась на него? Дались ей эти бродяги…
— …Только люди, не скованные условностями границ, знают, что такое воля! И ее им ничто не заменит! Цыгане никогда не обидят слабого и беззащитного человека, тем более — ребенка! Вы можете такое же сказать о ваших приличных итальянцах? Я — не могу. Кто же в таком случае более опасен?..
Распалясь, Лора уже кричала, яростно сжав свои маленькие кулачки. Еще миг — и она, наверно, бросится на него… Санчес хватил ее за плечи и довольно сильно встряхнул:
— Все! Баста! Я всего-навсего высказал свое мнение, и если оно не совпадает с вашим, это вовсе не дает вам права так орать.
Лора затихла, но с прежним негодованием, тяжело дыша, смотрела на него. Как можно быть таким жестоким! Их сердитые взгляды встретились и… Женщина вдруг ощутила странную потребность прижаться к этому чужому мужчине всем телом и переложить хоть часть своего бремени на его сильные плечи. Но вместо этого она гордо вскинула голову и отступила на два шага:
— Простите меня. Мои проблемы, конечно же, вас совершенно не касаются.
А в голосе ее прозвучало такое отчаяние, что Санчес, пожалуй, готов был отдать полжизни за то, чтобы облегчить страдания этой хрупкой женщины. Если бы только знать, чем ей помочь?
— Почему бы вам не поделиться своими заботами со мной? — осторожно спросил он и выжидающе взглянул на нее, но ответа не последовало. Как видно, у нее была какая-то тайна, и Лора упорно не желала ее раскрывать. Что ж, синьора Джекилл упряма, а Санчес Корелли терпелив. Он подождет.
Их неловкое молчание нарушил звонкий смех Марии. Девочка выбежала во двор, и тут же следом за ней из дома вышла пожилая цыганка. В руках женщина держала куклу малышки. Оглянувшись, Корелли обнаружил, что старик сидит возле изгороди совсем неподалеку от них. Он, конечно, слышал их громкий спор, потому что посматривал из-под лохматых бровей на Санчеса довольно сердито.
Пожав плечами, парень подхватил молоток и побрел к сараю. Какая ему, в сущности, разница, что делают бродяги на вилле Санта-Виола?.. И как эта гордячка собирается жить здесь одна без помощи своего Чарльза?.. Нет. В конце концов, это только ее проблемы, и если он этого до сих пор не понял, значит, полный идиот. Надо выбираться отсюда, и чем скорее — тем лучше. Как только конь поправится, Санчес вскочит в седло и помчится прочь быстрее, чем пес, которого за нос ужалила оса.
* * *
Вечером Корелли искупался в реке за холмом и, впервые за последние недели почувствовав себя бодрым и отдохнувшим, вернулся на виллу. Каково же было его удивление, когда он увидел, что грязное белье, которое он вытащил из сумки и бросил в угол сарая, выстирано и сложено в аккуратную стопку. Руки непроизвольно сжались в кулаки. Кто посмел копаться в его вещах? Тщательно обследовав седельные сумки, Санчес убедился, что все прочие пожитки не тронуты. Напряжение, сдавившее грудь, спало. Но кто же оказал ему добрую услугу? Лора целый день занималась с лошадьми, у нее просто не было времени на стирку. Неужели пожилая цыганка?
Впрочем, кто бы то ни был — большое ему спасибо. Корелли стянул с себя брюки и рубашку, которые изрядно замусолились за три дня, и с удовольствием облачился в чистую одежду. Волосы еще не высохли, поэтому шляпу Санчес решил не надевать.
Выйдя во двор, он сладко потянулся, ощущая давно забытые довольство и душевный покой. Не успел он и шага ступить, как на крыльцо вышла Мари.
— Дядя Санто! — радостно воскликнула она и, подбежав к нему, схватила его за руку.
— Добрый вечер, синьор Корелли, — смущенно улыбнулась ему Лора.
— Добрый вечер, — и, не удержавшись, Санчес вдруг потянул носом. — О, как вкусно пахнет!
— Ну что вы, это обычный суп, — зарделась хозяйка.
