— Идем, идем, — Санчес, передав ребенка синьоре Трестини, ласково обнял свою невесту и повел к алтарю.
Священник недовольно оглядел заметно округлившуюся талию молодой женщины и многозначительно хмыкнул. Молодожены ждали нового ребенка.
— Начинайте! И, пожалуйста, побыстрее, — привычно скомандовал Пьетро.
— Ты твердо решила? — шепнул Санчес. — Не передумаешь, как раньше?
Лора неопределенно пожала плечами.
— Мне с тобой было хорошо все это время, нравилось это сладкое ощущение свободы и было заманчиво чувствовать себя подругой гарибальдийца. Но… Пожалуй, пришла пора остепениться. И тебе, и мне. Наша вилла стала настоящим дворцом, и в ней уже устроена очень милая спальня. Ты, наверно, расстроишься, но, знаешь… — она понизила голос и, виновато взглянув на окончательно рассердившегося священника, торопливо прошептала: — Мне надоело заниматься любовью на соломе. Хочу, чтобы следующий наш ребенок… — многозначительный взгляд… — был зачат в роскошной постели под настоящим шелковым балдахином. Да и вообще, неплохо было бы получить и благословение Господа.
— Плутовка! Прекрати меня искушать, мы все же находимся в храме Господнем. Спасибо… — растроганно пробормотал Санчес и послушно умолк под нетерпеливым взглядом священника.
Церемония началась. Все происходило, как во сне. Самом прекрасном сне.
— И в горе, и в радости, в бедности и болезни…
Вместе навсегда! Они встретились, чтобы не расставаться. Отныне воедино переплелись дороги их судьбы.
