Анна Элоиза указала на часы:
- Теперь оставьте меня. Уже два пополудни. Мне пора пить мое молоко. Уходите. Один ваш вид меня оскорбляет.
Пожав плечами, я направилась к выходу. Старая дама сказала мне вдогонку:
- А что касается праздничного обеда, то можете отдать его слугам. Я не приду. Если бы у вас была хоть крупица здравого смысла… и некоторый вкус, вы бы поняли, что день рождения, когда тебе исполняется восемьдесят два года, - это вовсе для дамы не праздник и не повод для торжества. На вашем месте я и не вспоминала бы об этом вовсе.
Она еще что-то говорила, с каждой секундой все тише и ворчливее, но я вышла, забрав с собой документы и не испытывая желания до конца выслушивать нападки старой герцогини.
3
Так уж получилось, что в святочную неделю 1800 года решалась то одна судьба, то другая, и всякий раз это происходило неожиданно. Однажды утром, когда мы с Филиппом гуляли по заснеженной липовой аллее, к нам присоединилась Аврора - в темном зимнем плаще и белоснежном капоре, завязанном у румяной щеки голубой лентой. Но лицо ее было очень серьезно, брови чуть хмурились, и между ними прорезалась морщинка.
- Мама, - сказала она очень тихо и кротко, - мне необходимо поговорить с тобой.
- Конечно, дорогая. Я слушаю тебя.
- Нет, - возразила она, - это нужно сделать без Филиппа.
Я внимательно посмотрела на нее.
- Хорошо. Подожди минутку.
Я поцеловала сынишку и вложила его ручку в руку няньки. Потом обернулась к Авроре.
- Пожалуй, теперь мы можем поговорить, милая?
Она кивнула, лицо ее оставалось напряженно-сосредоточенным. Мы неторопливо пошли по аллее к беседке. Она взяла меня под руку, чуть прижалась ко мне и прошептала:
- Мама, со мной говорил Поль Алэн и…
Это имя сразу заставило меня рассвирепеть.
- Ах вот что! - вскричала я, полагая, что поняла причину ее поведения. - А то я уже начала тревожиться. Он снова обижал тебя, Аврора? Насмехался? Честное слово, я этого так не оставлю. Я немедленно пойду к герцогу. На что это похоже? Поль Алэн просто не дает нам жить…
Говоря так, я имела в виду не только его отношение к Авроре, но и то, как он вел себя со мной. Нам обеим он будто мстил за то, что Александр согласился помириться со мной.
Аврора покачала головой:
- Нет. Мама, я говорю о другом. Это все так неожиданно…
Легкий румянец был разлит по фарфоровой коже ее лица. Она была удивительно хороша собой в эту минуту: юная, свежая, как бутон розы, с бархатными глазами непередаваемого фиалкового цвета, с нежными, мягко очерченными губами.
- Мама, сегодня утром Поль Алэн сделал мне предложение.
Я застыла, как вкопанная, полагая, что неправильно поняла услышанное.
- Да, - повторила она шепотом. - Это так. Я очень удивилась. Он попросил меня выйти за него замуж. И вот, смотри…
Она разжала ладонь и показала мне кольцо с миниатюрным бриллиантом.
- О, ты не должна была это брать! - вырвалось у меня. - Нельзя принимать кольцо, когда решение еще не принято! - Мой голос осекся: - Аврора, надеюсь… ты не приняла решения? Ты не ответила ему согласием?
- Я сказала, что должна подумать. Я была так ошеломлена.
Девушка и сейчас была ошеломлена, а вдобавок смущена, испугана и даже выглядела чуть пристыженной. Понять эту гамму чувств мне было трудно.
- Нельзя носить кольцо, если…
- Но, мама, не будь так сурова. Я же не ношу его открыто.
- Зачем же взяла?
- Чтобы ты… чтоб ты мне поверила.
Мы обе умолкли, испытующе глядя друг на друга. Я пыталась как-то осмыслить ситуацию, но мне это не удавалось, и все потому, что я не могла до конца уяснить, что же думает сама Аврора. Я знала, что все последние недели она пребывала в тихой панике по поводу того, что еще даже ни с кем не помолвлена. Мне показалось, что она склоняется к тому, чтобы сказать «да», и острый испуг пронзил меня.
- Да любишь ты его? - спросила я умоляюще.
Она уклончиво пожала плечами.
- Он не хуже других, и потом… когда-то он мне нравился.
- Но ведь ты влюблена в Буагарди, - возразила я не выдержав. - Это мне известно! Что же ты будешь делать, если граф де Буагарди попросит твоей руки, а ты будешь обручена? Обручена с этим невыносимым, занудным грубияном!
