Вероника, почувствовав мою тоску, заплакала, зажимая рот рукавом зимнего плаща. Я резко одернула её:
- Ну-ка, замолчи сейчас же! Никто не должен наслаждаться видом наших слез. Нельзя бояться синих, моя девочка. Наш папа защитит нас от них.
Рядом раздался голос:
- Не будьте в этом так уверены.
Я подняла голову и увидела капитана, приблизившегося к нам. Он поклонился мне. Я стояла прямо, как ледяная статуя, и не ответила на приветствие, - в этой ситуации поклон с его стороны казался мне вежливым издевательством. Да и его ироничное вмешательство в мой разговор с Вероникой вовсе мне не понравилось.
Капитан произнес:
- Гражданка, у меня есть предписание от генерала Эдувилля, командующего Западной армией.
Он развернул бумагу и, знаком приказав солдату с факелом приблизиться, прочел:
- «Сюзанна дю Шатлэ - супруга, Вероника дю Шатлэ - дочь, Изабелла дю Шатлэ - дочь, Филипп Антуан дю Шатлэ - сын». Я не забрал никого лишнего, не так ли?
Я промолчала, считая унижением что-то отвечать. Капитан сказал:
- Вы имеете право взять с собой служанку и высказывать просьбы, касающиеся вашего содержания. Деньги на ваше пропитание будут взысканы с вас. Стражу, которой окружит вас Республика, оплачиваете тоже вы.
- Забавно, - сказала я холодно.
- Я рад, что вас это забавляет. Вы будете содержаться под домашним арестом до тех пор, пока ваш муж не сложит оружие и не подпишет мир с Республикой. Если он будет упорствовать, ваше положение может ухудшиться.
- Мир? С Республикой? - Мне показалось, я ослышалась. - Неужели что-то подобное моему мужу предлагалось?
Сама мысль об этом казалось дикой. Я привыкла жить, зная, что у Александра нет выбора: объявленный вне закона, он не мог надеяться на какое-либо снисхождение, при любой государственной перетасовке в Республике ему все равно грозил расстрел.
- Первый консул всем мятежникам предложил мир, - невозмутимо ответил капитан.
- Первый консул? Кого вы имеете в виду?
Подобного титула я не слышала с тех пор, как в монастыре нам преподавали римскую историю.
Тут уж маска невозмутимости слетела с лица офицера. Он искренне удивился.
- Вы не знаете? Первый консул - это генерал Бонапарт. Францией вот уже больше месяца правят три консула. И недавно была одобрена новая конституция.
Новая Конституция меня не удивляла, конечно, их было вдоволь за последние десять лет. Но консулы? Какое-то старое, архаичное словцо, откуда только выкопали его? Что за странный этот Бонапарт, устроил игры в Древний Рим и распространяет их на всю Францию!
Однако до меня дошло, наконец, до какой степени мы в Сент-Элуа отстали от жизни. Бонапарт стал первым консулом, а кто другие? Кто вошел в правительство? Получил ли должность Талейран - наверное, он и стал одним из двух других консулов?
Капитан не горел желанием рассказывать мне последние новости.
- Нет, гражданин Талейран не стал консулом, он возглавил министерство иностранных дел, - сказал он неохотно в ответ на мои расспросы. - А в остальном я вас просвещать не буду. Неизвестно, не используете ли вы то, что узнаете от меня, для неправильного влияния на вашего мужа.
Впрочем, даже без его подробных ответов у меня отлегло от сердца. Во-первых, я узнала, что Талейран снова влиятелен и вернулся в особняк Галифе. Во-вторых, выяснилось, что нас не бросят в тюрьму - речь шла лишь о домашнем аресте. Конечно, капитан сказал, что в нашем положении могут произойти перемены к худшему - в зависимости от поведения Александра, но сейчас я об этом не тревожилась. Я приложу все усилия, чтобы убедить его согласиться на почетный мир с Республикой. А пока нас поселят в нашем отеле дю Шатлэ в Ренне. Мне даже разрешили взять служанку, стало быть, Маргарита будет со мной…
- У меня есть две просьбы, - сказала я медленно.
- Я слушаю вас.
- Позвольте моей горничной одеть Филиппа. Я беспокоюсь о ребенке. Думаю, капитан, вас никто не упрекнет, если вы сжалитесь над малышом.
Он кивнул, и Маргарита сразу же отправилась в дом, сопровождаемая солдатом.
- Что вы еще хотели попросить?
- Мне не хотелось бы обсуждать с вами мое положение, но ситуация обязывает: я беременна, сударь. Я не могу ехать в Ренн галопом. Я дурно себя чувствую.
