Но Александр… К какому сорту мятежников относил его Бонапарт? Для моего мужа, похоже, было тут только два определения: либо он изменник, либо разбойник!
В дороге я спросила об этом капитана. Он махнул рукой, не считая мое возражение важным:
- О, вашему мужу всё простилось бы! Он должен только явиться к генералу Эдувиллю и подписать перемирие, как это сделали уже его друзья д’Отишан, Шатийон, Бурмон, Соль де Гризоль. Тогда уже в январе будет подписан мир. Первый консул предложит всем, кто сложит оружие, блестящие условия мира.
- А если мой муж не…
Капитан холодно ответил:
- А если нет, то за все ответит его семья.
Мне казалось, я попала в довольно жуткий переплет, оказалась между молотом и наковальней. Даже если Бонапарт поставит закоренелых шуанов перед выбором - смерть либо покорность - это, как я думала, приведет только к тому, что шуаны утвердятся в своих убеждениях. Их нельзя запугать. Я едко сказала, обращаясь к капитану:
- Республика напрасно старается загнать Бретань и Вандею в угол. Лучше иметь дело со сражающейся Бретанью, чем с Бретанью-заговорщицей. Сражающаяся Бретань - это шпага, а Бретань-заговорщица - это кинжал! И потом, разве у консулов есть доводы, способные убедить Кадудаля?
Капитан пожал плечами:
- Кадудаль разве не будет доволен, если ему предложат высокий армейский чин?
Я презрительно фыркнула: поразительно, до чего туманны представления синих о Бретани.
- Армейский чин? Вы воображаете, что человек, четверых братьев которого и двух сестер вы казнили, мечтает о каком-то чине? Говорят, он хотел быть священником, но революция сломала его судьбу. Говорят, позже у него появилась невеста, но он запретил себе жениться на ней, потому что ваша месть может обрушиться на нее. Он будет сражаться до последнего, и вы, возможно, в этом убедитесь еще до прибытия в Ренн.
Намекнув капитану, что его отряду не так уж безопасно разъезжать по дорогам Бретани, конвоируя заложников, я задернула занавеску и откинулась на подушки, считая разговор с капитаном законченным. Потом, повернувшись к Маргарите, горестно спросила:
- Как ты думаешь, может ли герцог сдаться?
- А как думаете вы, мадам?
- Не знаю… я ничего теперь не знаю. Мне даже неизвестно, дорога ли я ему.
- Но с вами Филипп, - тихо возразила Маргарита. - Герцог любит своего сына, можете не сомневаться.
- Да, но ведь для него сдаться - это все равно что отказаться от себя. Нет, я почти ни на что не надеюсь… Я только мечтаю написать Талейрану.
- Будьте уверены, они не будут вам в этом препятствовать. Монсеньор Талейран - это их поля ягода.
Чем больше я думала о предложении, которое Бонапарт сделал шуанам, тем больше сомневалась в благополучном исходе. Безусловно, это было бы лучшим выходом для нас - если бы Александр согласился успокоиться и принял амнистию. Тогда у моих детей появилась бы возможность видеть отца, да и я не боялась бы за его судьбу. О нашей совместной жизни пока не приходилось задумываться, но даже если она не сложится, все равно в семье будет больше спокойствия, чем сейчас.
Только вот сдастся ли он? Я усмехнулась. Борьба с Республикой является его мужской сутью. Да за все золото мира он не откажется от этой борьбы, не перейдет в лагерь противника. Никогда он не станет служить Бонапарту. Он презирает его как беспринципного выскочку и якобинца. Он даже вряд ли, как многие, думает, что Бонапарт сможет сыграть роль Монка и вернуть власть законному государю. И если я буду убеждать его смириться и отказаться от борьбы, что получится, возымей мои призывы успех? От Александра останется лишь пустая оболочка, ибо он не рожден для того, чтобы подчиняться тем, кого презирает, и вести жизнь слуги, благодарного за то, что его не трогают.
- Как бы там ни было, - сказала я вслух, с яростью, звеневшей в голосе, - герцог обязан что-либо предпринять, чтобы освободить нас. Иначе… черт возьми, иначе я просто возненавижу его! Пусть делает что угодно, лишь бы нас не мучили!
- Вот уж верно, - разгневанно поддержала Маргарита. - Он убивает синих, а нам что же, за это отвечать?!
8
Я надеялась, что слова о домашнем аресте означали, что нас заключат в отеле дю Шатлэ, и очень жестоким было мое разочарование, когда я поняла, что карета направляется не на улицу Шапитр, а на бывшую Королевскую площадь. Я осведомилась, что бы это значило, и мне разъяснили, что нам предоставят помещение в доме, в котором уже содержатся другие арестованные семьи роялистов.
