Ребенок во мне вообще вел себя необычно: поначалу, казалось, он даже сопротивлялся схваткам, боролся с их непреодолимой силой, и сдался лишь много часов спустя, когда ощутил, что природа сильнее его нежелания покидать такое удобное материнское лоно.
Как жаль мне было этого малыша! Я с ужасом подозревала, что в создавшейся ситуации для него почти нет выхода - невозможно родиться целым и невредимым. Как он рос во мне, развивался, барабанил ножками и будил каждое утро этим бодрым стуком - неужели на этом для малыша все и закончится, таким коротким будет его знакомство с жизнью? Мой бедный птенчик, ласковое упорное солнышко, до чего страшно сознавать, что твоя судьба почти предрешена! «Дети, случается, погибают в родах» - эту кошмарную фразу, кажется, обронила повитуха, когда думала, что я не слышу?!
Вспомнив эти слова, я снова ощутила, как они болью обожгли сердце. Задыхаясь, я вскинулась на постели. Маргарита обеспокоенно склонилась надо мной, обтерла пот с моего лица.
- Нет! - выдохнула я, давясь рыданиями, беспомощно вцепляясь ей в руку. - Он должен выжить, не то и я сама умру!
Меня била дрожь. Маргарита, заливаясь слезами, прижала к себе мою голову:
- Все будет хорошо, мадам! Верьте в это! Верьте изо всех сил! Не найдется такого чуда, которое Господь не совершил бы для нас, в ответ на нашу горячую молитву! И никого не надо оплакивать заранее! Слышите? Не смейте!
Ко мне подошла повитуха. Взглядом я спросила ее: нельзя ли принять чего-нибудь, чтобы стало полегче? Она покачала головой.
- Вы пили отвар полчаса назад, мадам. Тужиться еще рано. Что, вам очень тяжело?
- Невыносимо!…
Маргарита принесла мне воды. Я судорожно схватила протянутый мне стакан, быстро напилась. Схватка снова скрутила меня. Охнув, я в отчаянии стиснула руку Маргариты, стон сорвался с моих губ:
- О Господи, смилуйся надо мной!
Я вся пылала. Когда наступило затишье, я попросила горничную приоткрыть окно - невозможно было выносить такую жару. Повитуха ласково потормошила меня:
- Встаньте, мадам! Вам нужно встать и немного походить, пока вы еще в силах.
- Вы думаете, я в силах?
- Да. Еще да. Мы поможем вам, поднатужьтесь!
Она и ее дочь обхватили меня за плечи. Я, впрочем, поняла, что некоторое время еще способна ходить самостоятельно. Освободившись от их помощи, я ступила шаг, потом другой, затем, осмелев, тяжело прошлась туда-сюда по комнате. Меня неудержимо влекло к окну. Несмотря на то, что я могла увидеть уродливые следы пожара, мне хотелось ощутить прохладу весеннего вечера, вдохнуть хоть немного воздуха. Может быть, дела тогда пойдут лучше.
Опираясь на руку Маргариты, я проковыляла к окну и выглянула. Был уже вечер. Бог услышал мои молитвы и послал Белым Липам дождь. Пожар в парке был почти потушен, остались лишь редкие тлеющие участки, откуда вырывались язычки пламени. Воздух оставался тяжелым, угарным, неприятным. Впрочем, это все равно было лучше, чем тогда, когда я задыхалась. Припав лицом к прохладному оконному стеклу, я стала дышать часто, глубоко, зная, что это принесет облегчение. Свежий ветер приятно остужал лицо. Схватка снова вернулась, но я переборола ее не вскрикнув. Маргарита хотела увести меня, но я противилась. Хотелось немного полюбоваться вечером.
Несколько минут я простояла, наслаждаясь весенним ветром и покоем, вглядываясь во мрак ночи. Мне пришло в голову, что где-то там, далеко, возможно, в одном из своих лесных лагерей вот так же смотрит в лунную ночь мой муж. Ах, Александр… Все сокровища мира я отдала бы за то, чтобы ты был здесь! Сколько бы сил сразу влилось в меня… наверное, я бы родила ребенка на раз-два-три, так меня окрылила бы поддержка герцога. Забывшись, я чертила на стекле буквы из его имени, сознавая с отчаянием, что нет ничего несбыточнее, чем эта моя мечта. Но тем не менее мне так хотелось верить в нее! Я почти бредила появлением мужа, понимая, что от его силы и мужества в прямом смысле зависят сейчас и моя судьба, и судьба малыша. Я не знала, что именно он мог сделать, возможно, даже наделяла его в воображении нечеловеческими способностями, но в то же время верила в них нынче со всем пылом души. Его любовь - это же как источник жизни, основа основ, равновесие существования. «Александр! - послала я мысленно свою мольбу в темноту лунной ночи. - Спаси нас! Никогда ты не был нам нужнее, чем нынче. Я совсем не могу надеяться на себя. Забери нас из этого ада в рай своей любви и нежности. Мне так нужно это! Ты стал бы для меня самым лучшим лекарем. Пусть Бог даст тебе силы прибыть к нам и вырвать из власти врагов. Да даже из лап смерти ты можешь нас вырвать, я знаю… как вырвал когда-то Жанно».
