- Да, вы были более ласковы, - сказал он гораздо более сдержанным тоном. - Кажется, я знаю, почему вы беспокоитесь.
- О, для этого тысяча причин, - ответила я с нервным смешком. - Ситуация просто изобилует поводами для беспокойства!
- Вы думаете, что у вас есть причины для волнения, но это далеко не так. Я не намерен предавать гласности наши отношения. Моя рана зажила, и я вполне счастлив, Сюзанна. Я женат. У меня три дочери! Я сделал блестящую карьеру и стал богатым человеком. У меня роскошный замок в Шампани. Я увенчан славой. Так что я отнюдь не страдал все эти годы… влюблялся и воевал, жил полной жизнью.
- Рада за вас, - сказала я невнимательно. Мысленно я отметила, что, наверное, действительно принесла ему счастье: его карьера вправду была головокружительна.
- Радости не слышно в вашем голосе.
- Если бы вам предстояло родить ребенка в доме, наполненном врагами, вы бы тоже не радовались.
- Я вам не враг, - сказал он чуть хрипловато. - По крайней мере, не вижу пока причин быть вам врагом. Здесь, в Белых Липах, меня встретили куда дружелюбнее, чем где бы то ни было.
Ах, лучше бы он не намекал на то, как быстро сдался замок! Он невольно заставлял меня задуматься, что вскоре весть о нашей мгновенной капитуляции разнесется по всей Бретани. Конечно, не меня, а Поля Алэна будут обвинять в малодушии - что ж, может, у моего деверя и вправду есть теперь причины не любить меня.
- Более того, Сюзанна, я никогда не стану вашим врагом. И никогда не причиню вам вреда. Я изменился, но вы навсегда оставили след в моей жизни, и, пожалуй, даже когда я буду умирать, я вспомню о вас с благодарностью. Вы подарили мне несколько месяцев самого блаженного сумасшествия и наделили уверенностью в себе как в мужчине на все последующие годы. Наверное, если б мы не расстались тогда, я до сих пор был бы влюблен в вас. Может быть, даже стал бы роялистом, чтобы больше нравиться вам. Но одно я сознаю четко: удача пришла ко мне после встречи с вами. Я пошел в гору, так что с уверенностью могу считать вас своей счастливой звездой…
Я слушала его молча. Мне вспомнился день, когда убили Кристиана Дюрфора. Именно тогда мне встретился Брюн. Или день, когда продавали мой дом с молотка. Странно, но покойный несчастный Кристиан и даже дом волновали меня сейчас больше, чем живой Гийом Брюн.
- Вы, как я вижу, тоже счастливы, Сюзанна.
Я подняла голову и спросила - совсем не по теме:
- Ваши люди здесь все разграбят, да? Мне этого ожидать?
Он некоторое время молчал, потом потер рукой подбородок. Непонятное выражение было в его шоколадно-карих глазах, когда он спросил:
- Разве у вас есть право оскорблять меня?
Несколько смешавшись, я ответила:
- Я никого не хочу оскорблять. Но вы напали на нас, захватили дом и…
- У меня есть привычка быть благородным с теми, кто сам ведет себя благородно. Я здесь гость.
- Согласитесь, господин Брюн, таким гостям не всегда рады.
- И все-таки давайте будем считать, что я гость. Поверьте, синие тоже умеют себя вести, особенно когда пользуются гостеприимством дамы.
Я ничего не ответила. Брюн спросил:
- Я догадываюсь, что наши причинили вам немало неприятностей. Это так?
- Да, - сказала я безучастно. - Совсем недавно меня арестовывали, генерал Эдувилль угрожал отправить меня на каторгу, а уж о том, что было раньше, лучше и не вспоминать.
- Признайтесь, Сюзанна, вы тоже были рады сделать нам зло.
- Я?
- Вы или ваш муж.
- Муж - возможно. Но не он первый занес руку с оружием. Ему навязали войну. Все мы были вынуждена защищаться, чтобы нас не убили.
- Но теперь первый консул всем предлагает мир. Шуанам не победить нас. А мы уже не хотим проливать кровь. Почему бы не помириться? «Единение и забвение» - чем вам не по вкусу этот девиз?
Я пожала плечами. Если честно, я была согласна с Брюном, но высказать ему это в глаза было как-то неловко. Все-таки он враг, захватчик. Да и говорить об этом следует не со мной. Генерал подошел, ласково коснулся моего плеча:
- Милая моя Сюзанна, пожалуй, я замучил вас своими разговорами. Такое не следует говорить дамам в обществе, но мне кажется, что вам скоро потребуются врач или акушерка.
