- Что это такое, черт побери?! - вскричал Поль Алэн вскакивая.
- Что же это может быть, как не генерал Брюн!
Гул доносился со двора. Были слышны звуки перестрелки, а приглядевшись, можно было видеть, как застигнутые врасплох шуаны с криками бегут вглубь парка.
- Дети, ложитесь на пол! - закричала я. - Изабелла, Вероника, быстро! Аврора, что ты сидишь? Разве это тебя не касается? Раздался звон разбитого стекла, которое пробила пуля. Отец Ансельм, налегая на огромный стол всей тяжестью своего массивного тела, опрокинул его, и близняшки, увы, привыкшие повиноваться мне в подобных отчаянных ситуациях, бросились на паркет, прижимаясь к полу. Аврора протянула мне руку, и мы тоже спрятались за этой импровизированной баррикадой.
Сердце у меня стучало гулко-гулко. Обрывки мыслей проносились в сознании. Как там Филипп? Господи, надеюсь, Маргарита была с ним в момент взрыва! А Анна Элоиза? Она продолжала сидеть, будто ничего не случилось. Я дотянулась до ее подола и дернула, яростно прошипев:
- Вы что же, так и намерены сидеть на месте, как королева? Синие не уважают королев!
Она оттолкнула ногой мою руку.
- Я не буду прятаться от презренных цареубийц, племянница! Видит Бог, у меня хватит мужества не показать им свой страх.
«Ну и черт с вами», - подумала я, тут же забывая о старухе. В столовой творился какой-то кошмар. Тяжело сопел толстый отец Ансельм. Я видела испуганные глаза дочерей. Близняшки уже не плакали. В их короткой жизни уже случались ужасные эпизоды, научившие их некоторой стойкости. Горячая рука Авроры сжимала мою ладонь. Мы сидели в каком-то отвратительном месиве из еды, соусов, вина, чая, вокруг нас была разбросана битая посуда, на головы нам капало что-то со скатерти. У двери возились шуаны, возводя какие-то заграждения из мебели.
- Они подвели мину под самый замок, господин виконт, - докладывал кто-то Полю Алэну. - Синие пока еще лишь у ворот, и чтобы дойти сюда, им надо будет сражаться. Вдоль подъездной аллеи много шуанов.
- Так, значит, у нас есть время?
Я задыхалась, от неудобной позы на лбу у меня выступил пот. Несколько раз в душе прокляв своего деверя, я выглянула из-за стола, и в ту же секунду прямо у меня над головой взвизгнула пуля. Я отпрянула.
- Будьте осторожны, ваше сиятельство, - произнес управляющий, прижимаясь к полу и прикрывая голову руками.
- Вы были правы, дочь моя, - вполголоса заметил кюре. - Мы все были слишком беспечны.
- Черт возьми! - прошептала я в бешенстве. - Не лучше ли поговорить не о том, что было, а о том, что нам делать сейчас?
- Да, но что мы можем сделать? Всем командует ваш деверь. Мы люди не военные и нам лучше не вмешиваться.
- Легко так говорить! Неужели вы не видите, к чему все это приведет?
- К чему?
- Этот безумец уничтожит и себя, и нас!
Отец Ансельм ничего не ответил. Я стала прислушиваться. Перестрелка велась где-то вдалеке, в парке, но, похоже, уже не так далеко, как прежде. Значит, синие наступали, теснили шуанов.
- Несите сюда пули, порох, ружья! - слышала я голос своего деверя. - Они не возьмут нас! Мы отобьемся! И герцог придет нам на помощь!
«Он сошел с ума», - решила я в ужасе. Я была очень невысокого мнения о Поле Алэне как о военном стратеге: он умудрился напиться как раз тогда, когда нас поджидала опасность, он, собственно, и навлек ее на нас… он, в конце концов, даже не обеспечил надлежащую охрану поместья, раз мину подвели под самый замок!
Сколько раз я умоляла его уйти в леса и сражаться там, в чаще! И что стало результатом этих просьб? То, что мы сейчас прижимаемся к полу и над нашими головами свистят пули! Неужели он думает, что устоит против Брюна?
В эту минуту я вдруг ощутила боль, очень похожую на схватки. Матка сократилась раз, другой, и это было довольно мучительно. Застигнутая болью врасплох, в крайне неудобной позе, я едва сдержала стон. У меня все-таки была надежда, что это еще не роды.
Подождав немного, пока боль утихнет, я собралась с силами и снова выглянула. Поль Алэн, весь взмокший, с прилипшими ко лбу черными волосами, залег у оконного проема и целился из ружья. Другие окна тоже служили для шуанов боевыми позициями, и из них они тоже отстреливались. Ночь показалась мне подозрительно светлой. Приглядевшись к алым сполохам света, плясавшим во дворе, я сообразила, что это - отблески пожара. От пожара так посветлела ночь! Горело левое крыльцо дворца - то самое, где раньше хранились драгоценности Голконды, где был кабинет Александра… Драгоценности, слава Богу, вывезены, но мы потеряем в этом пожаре многое, это мне было абсолютно ясно. И будет счастье, если замок вообще не сгорит дотла!
