– Что это? – спрашивает стоящий справа комиссар, кивая на звучащую лоубитную музыку.
– Частушки. Сатирические куплеты на русском.
– Вы признаете факт своего участия в создании произведения?
Карел усмехается:
– Конечно. Разве вам не заметно, что голос – мой?
– Кто еще участвовал? – теперь в разговор включается «левый».
– Мне они все известны под никами.
– Вы лжете. – Стоящий справа показывает страницы на планшете. – Это ваши друзья. Незарегистрированный круг общения из закрытого форума «Лоубит». Вы занимались совместным музыкальным творчеством и незаконно распространяли его, создав преступное сообщество. За последние два года вы изготовили и распространили еще два подобных носителя общим тиражом тридцать шесть экземпляров. Итого – три эпизода преступления. Трех участников, включая программиста вертолетов, мы уже засекли. Назовите нам, пожалуйста, имена остальных.
– Осталось всего двое, не считая десятка покупателей. Потрудитесь отыскать их сами, чего вам стоит.
Комиссары кивают.
– То есть вы отказываетесь сотрудничать с правосудием? Вы догадываетесь, что вам грозит?
– Вполне.
Прозвучало убедительно – морально Карел уже приготовился «гнить в лагерях», как говорили в старину. Тем временем звучит последняя частушка, и мини-альбом на «флоппике» заканчивается.
– Господин Руфус, перевод текста осуществлен?
– Да. – Старик прекращает улыбаться, его лицо становится строгим и даже суровым. – Анализатор дает восемьдесят пять процентов переводимых фраз, из которых шестьдесят процентов расценены как экстремистские, нарушающие права, пятнадцать – потенциально нетолерантные. Нарушение прав инвалидов, растений, животных, сексуальных и национальных меньшинств, пропаганда сексуальных отношений, экстремизма, покушение на исторические символы демократии… ну и, разумеется, использование запрещенного языка.
– Все ясно, – кивает «правый». – Да, добавьте к этому нарушение правил использования коптеров и то, что я уже перечислил.
Старик ковыряется в своем планшете, затем спрашивает:
– Выставляю на судебное голосование?
Комиссары мельком, по диагонали читают заключение эксперта, скрепляют дело электронными подписями и командуют:
– Выставляйте.
Комиссары наконец-то присаживаются на диван, просят у жены Карела чашечку кофе. Карел расслабленно откидывается на спинку дивана и наблюдает за медленным изменением двух столбиков на экране планшета. Не то чтобы он на что-то надеется – просто ему интересен сам судебный процесс.
Анри весь дрожит. То ли от холода – в капсуле достаточно прохладно, несмотря на наличие климат-контроля, то ли от нервов.
– Это конец. Говорят, там по улицам ходят волки, – наконец подает он голос. – И половина сидит за убийства.
– Плевать, – отзывается Карел из своей капсулы. – Так даже интереснее.
– Чего?! – восклицает Анри. – Тебя что, ничуть не беспокоит, что там мы запросто можем сдохнуть?
– Лучше сдохнуть в Особой Зоне для нетолерантных третьей степени, чем медленно гнить в «свободном» мире.
– Там же тюрьма! Резервация! Остров-концлагерь! Полтора миллиона отрезанных от мира голодающих дикарей! Боже, зачем только я влез во всю эту историю…
Карел не выдерживает:
– Хватит ныть! Ты еще ничего не видел и судишь по байкам из Сети. К тому же ты моложе и крепче меня, это мне надо говорить о злой судьбе.
– Знаешь, почему такие, как мы, несчастны? – спрашивает Анри. – Мы просто слишком много читаем исторических материалов. Мы знаем, как было тогда и как стало сейчас. Знаем, что такое настоящая свобода, что такое свобода творчества. Возникает чувство, что мы родились не в ту эпоху. Сейчас вообще мало кто умеет читать, и потому никто не чувствует…
– Кончаем разговоры, – голос пилота в наушниках прерывает монолог Анри. – Ну что, господа парашютисты, счастливого вам приземления!
В иллюминаторе внизу проплывает тонкая полоска пролива, пересеченная вдоль барьером. Самолет начинает снижаться.
– Я боюсь высоты! – вскрикивает Анри, и секунду спустя его капсула отстреливается вниз. Карел хватается за поручни и мысленно ведет отсчет: «Один… два… три… Свобода!»
Когда они выбираются из парашютных капсул и добираются до ближайшей дороги, уже начинает темнеть. Дорога узкая и пустая, хоть и не выглядит заброшенной. Спустя минут пять ожидания, мимо проезжает древняя фура, грязная, чадящая дизельным двигателем. Водитель не останавливается. В другое бы время и в другом бы месте Карел с Анри удивились столь расточительному расходованию углеводородов, но они слишком уставшие, чтобы это даже просто обсуждать. Через пару минут ожидания на обочине они решают идти в сторону, из которой она приехала – судя по картам, там должен быть населенный пункт с русским названием Углегорск.
