Ты его возлюби, ибо в каждой былинке -
в ней Джамшид, в ней Джамшидова чаша видна.
Люди мира у жизни в плену пребывают
и не знают всей ценности небытия.
Физули, отказаться от гнета явлений -
лишь тебе одному эта сила дана.
Конец главы
И на Лейли - на розу сада нег -
Осенний ветер совершил набег.
Жестоко налетела злая осень
И завершила счет коротких весен.
Мать, сняв фату с своих седых волос,
И день и ночь лила потоки слез.
И, щек шафран осыпав камфарою,
Над дочерью рыдала молодою.
И долго продолжался горький стон:
Кто не заплачет, горем уязвлен?
Она блюла обычаи печали,
И с нею люди дальних стран рыдали..
И, схоронив останки, все в слезах,
Насыпали на них могильный прах.
Взял дольний прах остынувшее тело;
Душа к пределам горним полетела . . .
Познав любовь, до бога поднялась
И каплей в море божества влилась.
Меджнун о смерти Лейли весть получает и с именем любимой на устах богу душу вручает
Срыватели цветов в садах страданий,
Хранители всех горестных преданий,
Решив закончить летопись скорбей,
Так начинали в горести своей:
Прошло немного времени, и вскоре
Страдалец Зейд узнал о тяжком горе.
Он в путь тотчас отправился, чтоб снесть
Меджнуну эту горестную весть:
"Сраженный горем и судьбой ужасной!
Как жаль, что в жизни ты страдал напрасно!
Ничтожен твой заветный талисман,
И от него не польза, а изъян.
Сверни ковры, пришел конец товару,
Осталось подвести итог базару.
Лейли всю жизнь Меджнуну отдала.
Ты будь живым, она в ничто ушла.
Та, что была причиной злоключений,
Из-за тебя погибла от мучений. . .
Прекрасная ушла в далекий край, -
Теперь ее обитель вечный рай.. ."
Услышав эту весть, Меджнун несчастный
Исторг из глуби сердца стон ужасный,
И этот стон его, печальный крик,
Лейли любимой в небесах достиг.
В стенаниях была такая сила,
Что чуть ее от сна не разбудила!
Стон поразил Меджнуна самого,
Ума, сознания лишил его.
Придя в себя, он зарыдал бессильно,
На лик осенний сыпал град обильный.
И Зейду горестный он дал ответ:
"О кравчий пира зол и горьких бед!
Зачем тебе нужна душа страдальца,
Зачем и сердце слабое скитальца?
Меня, беднягу, не жалеешь ты
И жжешь огнем, не зная доброты.
Ты, вижу, чашу с ядом мне подносишь
И у суда небес мне смерти просишь.
Ужели муравья тебе не жаль?
Стеклу конец, когда ударит сталь!
Ужели гнет творить не надоело?
Грех искупи, сверши благое дело!
К обители любимой я хочу,
Я превращусь в надгробную свечу!"
И вот за Зейдом шел он, с миром в ссоре,
Не дай нам бог такое ведать горе!
Едва лишь на могилу он взглянул, -
К печальным плитам плача он прильнул.
На голову, как на курган могильный,
Он сыпал прах и слезы лил обильно.
Без устали он горько слезы лил, -
Могильный камень в яхонт превратил.
И слезы, землю пропитав собою,
Текли ручьем под рыхлою землею.
И жемчуга своих бесценных слез,
Рассыпав, в дар любимой он принес.
И так, скорбя, свои призвал он очи:
"О звезды черной беспокойной ночи!
Глаза! Пора подняться в небеса, -
Ведь скрылась солнца светлая краса!
Луна теперь в созвездии далеком,
И спутник не дан ей жестоким роком.
Коль совесть есть у вас, не стойте тут, -
Летите к праху - там давно вас ждут!
Хочу, чтоб там вы жемчуг[85] отыскали,
Ах, что с ним злые сделали печали!
Прах ног облобызайте вы ее
И расскажите бедствие мое:
"Зачем, свеча, от нас ты удалилась,
Завесой от страдальца отделилась?
Мир налил чашу, полную вином, -
Из этой чаши пили мы вдвоем.
Иль одурманена ты чашей мира,
Что не могла уже продолжить пира?
Свечою ты была, горя в ночи,
Но страсть пришла - и вот уж нет свечи.
Хотя совсем недолго ты горела,
Горения не выдержало тело.
Недолгим бдением утомлена,
Сомкнула очи ты под гнетом сна.
Я шел с тобой; не знал, что время минет -
И мой сердечный друг меня покинет.
Гордись, ты небо превзошел, о прах,
Чистейший жемчуг у тебя в руках.
Змея, счастливей ты кудрей: страдая,
В кудрях живет ее душа больная.
Склонись пред родинкою, муравей,
Ты жизнь разбитую увидишь в ней.
Жизнь, ныне путь свой завершай устало, -
Глаза мои отныне тьма застлала.
С моей любимой был прекрасен мир,
А без нее он бесприютно сир.
Душа, скажи: "Прощай, больное тело,
С недугом мне бороться надоело".
Приди, о смерть, прекрасна и добра,
Печаль и горе устранить пора!
