Я боднул его, но это причинило ему не больше боли, чем мне. В ответ он опять попытался укусить меня. Я этого и добивался — я изо всех сомкнул зубы на его большом крючковатом носу. Он взвыл от жуткой боли, адреналин придал ему сил, и он выгнулся подо мной, стараясь перекатиться, поменяться со мной местами и оказаться наверху. Я на миг отпустил его правую руку, и он тотчас вонзил нож мне в спину. На сей раз нож скользнул по ребрам. Он вознамерился ударить снова, но я внезапно ослабил захват, чтобы он перекатился-таки, отчего он уткнулся носом в землю, а я оказался у него на спине. Его правая рука с ножом была свободна, но в такой позе он не мог ею воспользоваться. Он попытался вырваться, но я крепко прижимал его к земле, и он затих, лежа на животе. Теперь обе мои руки были свободны. Я схватил его за волосы, приподнял голову и полоснул ножом по горлу, а потом ткнул лицом в грязь. Он не двигался, не издавал ни звука, но все мои инстинкты говорили, что он еще жив.
И действительно, его рука скользнула вниз — за пистолетом, понял я. До пистолета я добрался первым, вытащил у него из-за пояса и, поскольку с такого близкого расстояния стрелять неудобно, вскочил на ноги и отпрыгнул.
Я тяжело дышал, не сводя с него глаз. Луч прожектора бил мне в глаза, но хуже было то, что по спине текла кровь. Я понял, что второй удар ножом оказался глубже, чем я думал, и что я истекаю кровью. Голова стала легкой, ноги дрожали. Я упал на колени.
Халил зашевелился и стал медленно подниматься.
Он стоял спиной ко мне, но я видел, что он вытирает лицо руками. Потом он повернулся ко мне. Его лицо и одежда были в грязи, но я увидел кровь на шее и на рубашке, однако не столько, сколько ее было бы, задень я сонную артерию или яремную вену. Нож выпал из его руки, он поднял его и двинулся на меня.
Я вскочил слишком стремительно, голова опять стала опасно легкой. Я испугался, что потеряю сознание, но несколько раз глубоко вздохнул и успокоил сердце, чтобы оно не выкачивало из меня слишком много крови.
Халил приближался, выставив нож перед собой. Подойдя на десять футов, он сказал:
— Лицо…
Я не хотел, чтобы он срезал мне лицо, поэтому поднял «глок» Кейт и прицелился. И снова едва не потерял сознание.
— Брось нож, — сказал я. «Глок» был весь перемазан грязью, и я не был уверен, что он выстрелит. — Брось, гнида.
Он сделал еще пару шагов и осел на колени.
Все было кончено, но ничего не кончено, пока не кончено совсем, — его нож все еще был нацелен на меня. Мне нужно было просто подождать, но я чувствовал, что истекаю кровью, — я слишком хорошо знал это чувство, — и потому должен скорее вбить последний гвоздь в могилу этого ублюдка. Я прицелился ему в голову и начал нажимать на спусковой крючок, но опустил пистолет и сунул за пояс.
Халил встал и, как зомби, выставив свой нож, пошел на меня.
Я глубоко вдохнул и прыгнул на него, парируя удар его ножа и всаживая снизу свой десантный ему в горло. Клинок прошел сквозь подбородок и рот и увяз в верхнем небе. Выпустив его, я шагнул назад.
Он выпучил глаза, хотел что-то сказать, но лишь издал нечленораздельный звук, и кровь хлынула у него изо рта.
Он задыхался, но, как ни удивительно, сделал еще шаг ко мне, и мы уставились в глаза друг другу. Нас не разделяло и трех футов.
Глаза у него были ясные и горели злобой.
— Моя жена жива. Я жив. А ты мертв, — сказал я.
Он все смотрел на меня. Потом покачал головой. Мы стояли лицом друг к другу, глядя друг другу в глаза, и у меня появилось чувство, что это поединок воли — кто первым упадет?
Не я. Мне пока удавалось держаться на ногах, хотя голова у меня кружилась.
Похоже, Халил вдруг понял, что у него проблемы, и взялся за рукоять ножа, торчавшего из подбородка.
Никто, кроме меня, не смел трогать боевой нож дяди Эрни. Я размахнулся и ударил его по лицу.
Он упал, и я знал, что больше уже он не поднимется, поэтому позволил себе опуститься на колени. Потом упал головой и плечом на грудь Халила, чтобы раны оказались повыше.
Из последних сил я вытащил телефон и набрал 911.
— Десять-тринадцать, — сказал я диспетчеру. То есть офицер в опасности. Я представился, назвал номер жетона, потом, перейдя на полицейский жаргон для большей убедительности, сказал: — Автобус срочно, — то есть «скорую помощь»; объяснил, куда ехать, и уточнил: — Ищите… большой трейлер… кирпичная кладка Карлино… да… скорее…
