— Ты едешь на встречу с Эдмундом Максвеллом? — рявкнул он.
— А что, если да? — Черт, как он угадал?
В его глазах полыхнуло бешенство.
— Зря потеряешь время! Моя бабка оставила состояние тебе, и та бумажка, которую ты собираешься состряпать, ничего не изменит. — Он сжал руки в кулаки. — Не вздумай меня оскорбить, отписав поместье мне! Дьявол меня побери, по твоему лицу я вижу, что именно это ты и собираешься сделать!
Уитни спрятала лицо в подушку. Она‑то хотела поставить его перед свершившимся фактом. Теперь же ее планы рассыпались в прах. Что ж, надо было раньше думать. Она ведь знала, что Люк за человек.
— Мне все равно надо поехать, — приглушенным подушкой голосом сказала она, — так что тебе придется посидеть с Троем.
— Ладно.
Прерывисто дыша, Уитни слышала, как он протопал по коридору и вниз по лестнице.
И казалось, весь дом затрясся, когда он с грохотом захлопнул за собой дверь.
Как они и договорились, Люк явился в четыре тридцать, и, не обменявшись с ним ни единым словом, Уитни передала Троя ему на руки и уехала.
Она прикатила в Пентиктон, поужинала, посмотрела фильм в кинотеатре и собралась домой. Было почти одиннадцать, когда она вернулась в поместье. Уитни выбралась из машины и решила воспользоваться черным входом на кухню, но, обходя угол дома, услышала, как в патио кто‑то разговаривает. Люк. Но кто с ним?
Она замедлила шаг. Если его гостья Виктория Мосс, то лучше всего побыстрее удалиться: это последний человек, с кем Уитни хотелось бы встретиться! Но тут она сообразила, что слышит только голос Люка — он просто говорил по радиотелефону:
— Большое спасибо, Вики, за твое предложение, но, как я сказал, я звоню предупредить, что не беру это место. В конце концов, виноградники Изумрудной долины мои…
Что? Уитни вдруг застыла, не в силах поверить своим ушам.
— …или почти мои, — продолжал Люк. — Я с трудом мог поверить, что она все‑таки передумала, хотя… — Он усмехнулся, явно услышав какой‑то комментарий от Виктории. — Да, Вики, таковы женщины! Либо ты их понимаешь, либо нет. Во всяком случае, мы поговорим с Уитни, думаю, нам придется съездить к адвокату и подписать несколько бумаг. После этого виноградники официально станут моими. Наконец‑то.
Уитни трясущейся рукой оперлась о стену и слепо нашарила путь к главной входной двери, ничего не видя из‑за застлавших глаза слез. Какой же Люк замечательный актер! Его представление сегодня утром, когда он заявил ей, что откажется, если она вздумает отписать ему поместье, целиком и полностью убедило ее в его искренности.
Да уж, женщин он понимает! Надо признать, что ему по силам очаровать птицу в небе… Но одна птичка больше неподвластна его чарам!
Уитни беззвучно отворила дверь и прокралась вверх по лестнице. В темноте она разделась и через несколько минут уже лежала, свернувшись под одеялом.
Ей показалось, что она слышала, как полчаса спустя Люк поднялся наверх, тихо постучал в ее дверь, позвал по имени.
Но, тихо и ровно дыша, она оставалась лежать, и через какое‑то время в доме воцарилась полная тишина.
К ее замешательству, на следующее утро Люк не нарушил графика. Он принес ей кофе и к тому времени, когда она спустилась вниз, уже ушел на виноградник.
Люк не явился к обеду, но вообще‑то он редко обедал вместе с ней. И все же если он собирался в город к адвокату, то почему не задержался и не дал ей возможности сказать то, что он от нее ожидал: «новость» о том, что она вопреки его протестам официально передала ему поместье? Или в его планы входило сыграть невинность с широко распахнутыми глазами, когда она ему признается? Да, от этого парня не знаешь чего ожидать!
Около пяти вечера она услышала, как его пикап грохочет по дороге к дому. Уитни находилась на заднем дворе с Троем и, когда двигатель умолк около подъезда, невольно задержала дыхание, подумав, что Люк станет ее искать.
Но он не стал.
Полчаса спустя, когда она возилась с маленькой цветочной клумбой, а Трой играл рядом в песочнице, ее сердце гулко ухнуло при звуке открываемой двери патио.
Представление начинается.
— Привет, — сказал Люк, шагая к ним по траве газона.
