— Благодарю вас, доктор Фрейд, это весьма лестный для меня анализ. Я не знала, что вы еще и психиатр.
— А‑а‑а‑а! О‑о‑о‑о! — Этот вой, явно человеческий, раздался у них над головой — кто‑то кричал с площадки над обрывом.
— Консуэла! — выдохнул Мануэль; худощавый и жилистый, он выбежал из зарослей и, роняя на бегу собранный хворост, вскарабкался по обрыву с невиданной скоростью.
Льюк помчался следом, объятый тревогой. Консуэла давно стала для него самым близким человеком, он любил ее как вторую мать. Джози бежала следом.
Мужчины примчались одновременно; Консуэла сидела рядом с джипом, сжимая ладонью лодыжку.
— Змея укусила? — прокричал Льюк. Обменявшись с женой испанской скороговоркой, Мануэль взглянул вверх, на босса:
— Она говорит, что вывихнула ногу.
— О‑о‑о, — снова застонала Консуэла.
— У нас нет с собой льда? — Джози протиснулась сквозь мужские плечи.
Правильная мысль, подметил Льюк, преодолевая волнение.
— Есть, в джипе.
Джози моментально влезла в машину, нашла дорожный холодильничек и завернула пригоршню льда в бумажное полотенце.
— Вот, — сказала она, вернувшись бегом и протягивая самодельный компресс пострадавшей.
— Спасибо. — Консуэла положила лед на ногу, не переставая стонать.
— Та самая лодыжка, которую она сломала весной, — встревожился Мануэль.
— Консуэла, ты можешь встать? — спросил Льюк.
— Не знаю. Даже пробовать и то больно.
— Нельзя опираться на ногу, пока ее не осмотрел врач, — сообразила Джози. — Раз это больная нога.
— Вы правы, — ответил Льюк, — Мануэль, тебе придется немедленно везти жену в город и сделать рентген. Возьми джип. — Он протянул ключи от машины.
— А как же ночной лагерь? — простонала Консуэла.
— Не волнуйся, я все сделаю, — ответил Льюк.
— Да мы можем обойтись и без лагеря, — вмешалась Джози. — Они нас подбросят до ранчо.
— Это двухместный джип, — отрезал Льюк. — Мы все не поместимся, а нам с вами и здесь будет неплохо.
На губах экономки мелькнула тень улыбки; а может, показалось? Льюк кое‑что заподозрил и нахмурился, но тут же отверг эту мысль.
Нет. Было бы несправедливо по отношению к Консуэле даже думать так. Она, конечно, неисправимая сваха, но вряд ли зашла бы так далеко — разыгрывать «адскую боль» лишь для того, чтобы оставить его наедине с Джози.
А если все‑таки?
Льюк перевел взгляд на Мануэля и сразу откинул все сомнения: лицо испанца было серым, на лбу — глубокие нервные складки. Было ясно, что даже если Консуэла притворяется, супруг ничего об этом не знает.
Двое мужчин с трудом усадили упитанную экономку на сиденье машины, Мануэль сел за руль.
— Мануэль, если повреждение не опасно, может, ты… — Льюк прервал себя на полуслове. Просить Мануэля покинуть больную жену и вернуться сюда лишь ради того, чтобы я не оставался наедине с Джози? Не хватит совести. Сказать ему, чтобы он прислал сюда другого работника? Нет, в этот час все уже давно дома, со своими семьями.
Да Господи Боже мой, подумал Льюк, в конце концов, мы с Джози взрослые люди. Вполне можем обойтись и без дуэньи.
— Ладно, ничего. Позаботься о Консуэле. Только утром пришли за нами джип.
Мануэль кивнул. Забрав с заднего сиденья холодильничек и последнюю сумку с припасами, Льюк какое‑то время стоял на месте, глядя на отъезжающих.
Как только исчезли огни задних фар, стоявшая рядом Джози подавила тяжелый вздох:
— Бедная Консуэла, мне ее так жалко!
— Мне тоже. Не дай Бог, она снова сломала лодыжку.
— Мануэль так нервничал, — вслух размышляла Джози, — видно, очень переживает за жену.
— Ничего странного. Он ее обожает.
— Да и она его тоже. Им повезло: они нашли друг друга.
Простая фраза, казалось бы, но Льюк почувствовал в ней глубокий личный смысл. Внезапно приоткрылись проблемы в собственной жизни, и от тяжелой, ноющей пустоты заболела душа.
Солнце быстро скатывалось за деревья, его слабеющие лучи окрасили облака в размытые розовые, оранжевые и сиреневые тона. Льюк указал на тропинку:
— Пошли, уже темнеет. Нам не нужны новые травмы, значит, надо разбить лагерь до темноты.
Согласно кивнув, Джози последовала за ним. Они шли молча, но в голове Льюка вертелись резкости, которыми они успели обменяться в начале вечера. Нужно сгладить впечатление, подумал он, если я хочу, чтобы мероприятие закончилось мирно.
