— Вы упоминали свою работу в отеле, — сменил он тему. — Это было в городе Талса?
Голубые глаза Джози помрачнели.
— Нет. Последние полгода я была менеджером в юридической конторе моего отца. А до этого работала в Чикаго, в отеле «Ройял риджент».
— Слышал о таком. А что вы там делали?
— Всего понемножку. Меня взяли на полуторагодичные курсы менеджеров, а это предполагало работу по нескольку месяцев в каждом секторе. Потом полтора года занималась размещением делегаций различных конгрессов.
— А почему вы это бросили?
Джози задумчиво рассматривала бокал с шампанским.
— Мне не понравилось, как вел себя новый заведующий отделом. Его не интересовали удобства клиентов — только их деньги. Он заставлял меня обещать то, чего отель не мог предоставить, лишь бы заполучить следующую делегацию. Я отказывалась врать, и отель терпел убытки из‑за моей строптивости. Я и уволилась, не ожидая, когда меня выгонят.
Эта девушка начинала ему нравиться — помимо его воли. Хоть он и не собирался ею восхищаться, нельзя было не уважать ее за верность собственным принципам. Льюк поднял бокал и провозгласил:
— Вы молодец. Немногие осмеливаются защищать свои убеждения.
Джози мрачно усмехнулась.
— Не очень‑то мне помогли мои убеждения: я схлопотала плохую характеристику. Теперь мне вряд ли удастся устроиться в приличный отель. Поэтому, когда в конторе отца заболел менеджер и он попросил меня на какое‑то время его заменить, я вернулась в Талсу.
— Именно здесь вы и познакомились со своим женихом?
— Да. Он один из адвокатов в отцовской фирме. Мы начали встречаться и уже через три месяца были помолвлены.
Льюк наблюдал, как неохотно она ест, и старался не замечать того, как красиво свечи освещают ее голубые глаза и темные волосы, заставляя их мерцать. Тем не менее так хотелось узнать о ней побольше — он просто сгорал от любопытства.
Не мое это дело, убеждал он себя. Чем меньше я буду о ней знать, тем лучше. Но вопрос все же сорвался с его губ:
— Так что же все‑таки стряслось?
— Вы имеете в виду свадьбу? Я чуть не совершила самую крупную ошибку в жизни. — Глотнув шампанского из бокала, Джози взглянула на Льюка. — Хотите услышать всю историю целиком?
Да, он хотел, но притворялся равнодушным.
— Расскажите только то, что сами захотите поведать.
— Ну так вот, — Джози поставила бокал на стол и наклонилась так, чтобы быть поближе. — Перед самым венчаньем я так разнервничалась, что решила немного походить по церкви, чтобы успокоиться. И оказалась неподалеку от того места, где Роберт разговаривал со своим шафером.
— И что же? — подстегнул ее Льюк.
— Просто я узнала кое‑что о человеке, который чуть не стал моим мужем. — Ее губы вытянулись в тонкую злую линию.
— Что же именно?
— Ну, хотя бы то, что верность жене не укладывается в его брачный кодекс.
Ну что ж, подумал Льюк, здесь могло иметь место и простое недоразумение. Вероятнее всего, голубки воссоединятся еще до конца этой недели. Подняв бутылку, он снова наполнил ее бокал.
— Когда слышишь только обрывок разговора, вполне можно сделать неправильные выводы.
— Это был не обрывок, — возразила Джози, — Роберт обрисовал во всех подробностях свои утехи с девочками легкого поведения на последней холостяцкой вечеринке. А когда шафер удивился, что Роберт решился связать себя узами супружества, требующими верности, тот захохотал и спросил: «А кто говорит о верности? Для меня брак — только способ сделать карьеру».
Положив салфетку на стол, Джози отодвинула стул; лицо ее выразило отвращение.
— Он хотел жениться на мне лишь для того, чтобы стать компаньоном отца. И даже не отрицал этого, когда я его изобличила.
— Вы его… изобличили?
Девушка кивнула.
— Я сразу кинулась в ту комнату, где он был, и объявила, что слышала весь разговор. Он стал белее мела. Умолял простить его, не говорить ничего моему отцу. Представляете? Такого нахала трудно вообразить!
Льюку трудно было вообразить другое: как мог мужчина променять Джози на другую женщину? Ее высохшие волосы превратились в гриву блестящих непокорных кудрей, взлетающих, когда она поворачивала голову, а личико с нежным овалом было прелестно, несмотря на сердитое выражение. Ресницы — такие длинные и шелковистые, каких он никогда ни у кого не видел. Вид девушки увлекал его куда больше, чем ее история.
