— Командир, сбавь на пару зубчиков!
Капитан щелкнул реверсами. Потом еще раз. Я спросил:
— Так ни разу и не подпустил?
— Нет, — ответил третий. — Метров на полтораста подпустил бы хоть…
Кашалот был крупный, с тугой широкой спиной, которая блестела на солнце, когда он выныривал. Вот он вновь вышел. Очередная порция воды рассыпалась в воздухе на миллионы капелек. До него было с кабельтов. Интуитивно почувствовали, что это его последний выход. И точно. Кит как-то подобрался, замер на мгновение, а голос Стаса уже прорвался из громкоговорителя на верхнем мостике: «Полный, командир!» Но капитан опередил его: секундой раньше раздалось щелканье. Чуть-чуть больше шума, тряски. Стас напружинился. Сто пятьдесят метров… сто сорок… Кашалот пластично выгнулся и пошел головой в воду. Он уходил по дуге, красиво и медленно, словно нехотя. Сто двадцать метров. На прощанье он резко вскинул хвост вверх. Широкая «махалка» хвоста была похожа на хвосты русалок, которые вытатуированы у нашего повара на плечах. Хвост завис, кашалот уходил уже колом. «Бах!» Облако голубого дыма взвилось над пушкой; едко и приторно пахнуло порохом. Кашалот мощно повел навстречу нам «махалкой», сообщая себе последний толчок. Гарпун и хвост стремительно сближались. Когда казалось, что они уже не встретятся, гарпун вырвал кусок «махалки» и одновременно с исчезнувшим хвостом упал немного впереди в воду.
Как взорвалась граната, не было слышно. Похоже, она взорвалась с опозданием, но подводный взрыв нарушил моцион кашалота, а может быть, от боли в хвосте он вынырнул минут через пять рядом с нами, слева по борту. Круто положив руль, дали полный. Пушку уже перезарядили, и Стас, ткнув ногой стопор, немного развернул ее. Потом расслабился и стал смотреть на фонтан.
Кашалот удивительно спокойно подпустил нас на выстрел, потом еще ближе и еще. Мы видели, как он огромной сигарой плывет под водой. Затем вода вскипала, и на поверхность выходила голова, похожая на рубку подлодки; следом прорезал воду заплывший салом спинной плавник, и появлялись тугие, темно-коричневые на солнце бока кашалота. Ближе к хвосту кожа была в мелкой ряби и походила на гофрированную жесть после дождя. На позвоночнике, протянувшись к хвосту, торчали треугольные наросты. Он равномерно погружался, на выходе, отдуваясь, давал фонтан — до мостика доносилось свистящее «у-уф!» — и снова погружался. Мы сбавили ход и шли параллельно, чуть отставая. И вот после очередного фонтана Стас застыл, слившись с пушкой. Все затихли.
Звук выстрела напугал кашалота; он рванулся, неуклюже сгорбился, поднимая хвост, но было поздно. Мы видели, как летит гарпун, а за ним стремительно увеличивающейся спиралью тянется линь. Послышался глухой удар гарпуна. Защелкал реверсами капитан, давая задний ход, чтобы линь не намотался на винт; зашумела лебедка, понемногу стравливая линь, который теперь натянулся как струна и косо резал гладь океана, и по линю было видно, куда идет под водой кашалот.
Пахло порохом. Рваные клочья сизого дыма редели, сносимые в сторону, и таяли над водой в жарком морском воздухе.
— Трави! Слабо держать!.. Слабо держать! — кричал Стас лебедчику.
Протяжно стонали блоки. Линь бешено несся по ним, уходя в воду. Было азартно, а еще жутковато.
На баке суетились боцман с помощником гарпунера. Они заряжали в пушку «добойный», без лап, гарпун с гранатой и коротким линем. Стас, хищно замерев и прищурившись, смотрел из-под руки влево, на линь, с шуршаньем резавший воду, а там, на воде, засветлело пятно, и марсовый с бочки закричал в микрофон:
— Выходит! Выходит! Градусов двадцать слева…
И тут линь ослаб, провис и почти скрылся под водой, а на месте светло-зеленого пятна тяжело, с хрипом, вырвался кровавый фонтан, и кашалот шумно вышел, пыхтя, заворочался, непрерывно фонтаня и окрашивая все большую площадь кровью. Он кувыркался и бил хвостом по воде, со звучным шлепаньем взбивая розовую пену.
Лебедка работала вперебой, вытравливая слабину линя, как только она появлялась. Мы сближались. Кашалот слабел. Он погружался в воду, пытаясь нырнуть, но линь не давал, туго вздрагивал, и с него на палубу сыпались капли воды, кит дергался, фонтанил и вновь старался погрузиться.
