Лекции по искусству. Книга 5 - страница 32

Те дискуссии, что велись на 8-ом Вселенском соборе, о котором я говорила, были очень важны для всех нас. Те самые дискуссии о том, что можно и чего нельзя изображать в искусстве и о том, что есть женщина. Эти дискуссии сидят в нас очень глубоко, на уровне сознательного и на уровне магмы — бессознательного. И мы не отдаем себе отчет. Мы не понимаем, что первая картина «Тайная вечеря», в России, была написана Николаем Николаевичем Ге в середине 19-го века. Почему? Не полагается говорить про плохое, должны быть только положительные герои, должна быть победа добра над злом — абсолютная, решительная. Не «хэппи энд», а некое ощущение восстанавливающейся справедливости. Всегда.

«Тайная вечеря», Ги

Я буду говорить вам об Иконостасе и о том, как интересно святые христианской церкви заняли свои места в католическом и в православном Иконостасах. Вот скажем, два современника, два героя: Святой Георгий и Святой Себастьян. Оба молодые люди, оба Римские аристократы, принадлежащие к лучшим семьям, оба дослужившиеся до чина — говоря нашим языком, до полковника или подполковника. И это в свои 23–24 года. Красавцы! Но об этом я даже не говорю. И что же? При Императоре Диоклетиане, которого я считаю одним из лучших Римских Императоров, был создан весь пантеон наших великомученников. Он взял и сделал. А знаете, как? Что делать Императору, если у него крестьяне в самой семье? Под носом, в любимой семье. И он придумал и подал пример всем. Он создал прецедент индивидуальных политических процессов. Именные процессы. Безымянные были раньше, когда всем колхозом отправляли в клетку с тиграми. Вспомните наш 1937 год, когда у нас начались именные процессы. И что? Так вот, этим двум аристократам говорят: «Отрекитесь!», а те: «Не отречемся!» У Высоцкого есть рассказ, просто замечательная история о том, как во МХАТе ставили «Анну Каренину». И вот в этой истории шел рассказ от имени одного маргинального типа, как тот смотрел этот спектакль. Он рассказывает:

Император Диоклетиан

Святой Георгий

Святой Себастьян

— Выходит Анька. Баба — во! все у нее — во! Ты помнишь у нас на привозе в Одессе Маруся рыбой торговала? Точная копия! А потом выходит Вронский. Парень — во! все у него — во! вообщем — герой Советского Союза. И он ей говорит: «Анька, дай!» Она отвечает: «Нет!» Он снова: «Анька, дай!». «Нет!» — «Да!»; «Нет!» — «Да!» И под поезд! Просто незабываемо, конечно.

Примерно так же мы любим политические процессы. И эти процессы записывались. И вот, когда перед судом предстали два молодых, прекрасных парня, надежда армии, любимцы Императора, одного спрашивают:

— Ты христианин?

— Нет!

— Ты христианин?

— Нет!

Его под колесо.

— Ты христианин?

— Да!

И под поезд. Но самое интересное, что когда они вели эти самые персональные политические процессы, они вели их, как на сцене театра — при зрителях, публично и записывали все показания: и женские, и мужские. И эти показания, записанные на судебном процессе, превращались в первые «Жития Святых». Этот документ? Документ. Подлинник? Подлинник. Великомученика? Да. Переписали в «Житие». Вот каким был умницей Император. Он не только создал в христианстве имена великомученников, но еще и предложил через римскую ученость, латинизм и привычку все записывать, новый вид или жанр историко-биографической литературы. При нем возник новый жанр. И это «Жизнь замечательных людей». ЖЗЛ. И вот встает вопрос: «Почему один из молодых людей является любимцем восточной церкви, а другой западной?». Георгий — любимец восточной церкви. Грузины его любят? Обожают! А армяне? Души не чают! Что касается нас, то он просто на нашем гербе. А где вы видели Себастьяна в православии? Нигде. И в Иконостасе его нету. Георгий, правда, в западной культуре встречается тоже. Его ирландцы любят. Почему он попадает в ирландскую мифологию? Он — Змееборец, а ирландские любимые темы — это борьба с драконами. Драконы живут, где? В Ирландии. Куда едет рыцарь, чтобы стать героем? Туда, где существуют и живут драконы. Лучше, если многоголовые. Поэтому змееборчество Георгия сращивается с романтикой готического фольклора. А дальше начинается самое главное. Почему Себастьян не признается православием? Это какое несчастье, какая беда, но его поставили перед фалангами. Он командовал шестью полками. Его поставили перед его же офицерами и каждый пустил в него по стреле. И почему бы его не пригреть? Нет не нужен. И я объясню, почему. Потому что у Георгия есть посмертная чудотворная жизнь. Потому что воскреснув, он свершает некие высокие подвиги освобождения людей. Он появляется то там, то тут. Помните, как он от дракона освободил город? У него есть имя: Змееборец и Освободитель, и есть посмертный высокий ранг подвига. А у Себастьяна нет. И что же вы думаете произошло с Себастьяном? В него стреляли, стреляли, да недостреляли. Один из его полковых товарищей утащил Себастьяна в катакомбы, а там были те, кто мог врачевать. И он выжил, и стал епископом. У него было свое послушание. Он был реальным великим христианским деятелем. Но нам в православии такие истории не нужны. Они не популярны. Понимаете, какая тонкость? Нет подвига! Нет подвига очищенного. А есть епископ. И мы за него рады. И такая расширенность рамок католической идеи очень большая. Право на изображение имеет все. У колодца встретился кто-то, с кем-то и это становится хорошим сюжетом. А разве для России может быть сюжетом парень, встречающийся у колодца с девицей. Для Иконостаса не годится библейский сюжет, где цветет куст, в колодце вода, а рядом любовь. Изначально запомните: художественное мышление выстроено на конфликтной драматургии. Оно конфликтно-драматургическое. Западная культура имеет главную особенность — она имеет во всем театр. Главное искусство на Западе — театральный мир. Искусство театра. Театра во всем.