* * *
Двенадцатилетняя П. В. сказала, что обвиняемая позвонила ей на мобильный телефон в четыре утра и спросила, знает ли она, где живет Г. Б. Ответив, что звонки в такое время не совсем уместны, двенадцатилетняя П. В. спросила обвиняемую, где ее родители. Обвиняемая ответила, что они с обвиняемым «дело сделали», или дело сделано. На последующие вопросы ответа не было, обвиняемая только сказала, что можно будет все увидеть по телевизору или услышать утром по радио.
* * *
— Агата, привет.
— Иеремия, вот гад, сука! Ты что, совсем спятил? Где ты? Ты что, поехал в Идрию?
— Нет, я в Годовиче. С чего ты взяла?
— Ты что, с ума сошел? Что ты там делаешь? Почему ты не взял меня с собой?
…
(всхлип)
— Ты че не отвечаешь на телефон? Я тебе послала три сообщения на мобильник. Семь раз звонила. Была у Бочко, в пять утра.
— Извини, Агата, я… я облажался.
— Да, это уж точно, облажался, на все сто.
(комок в горле)
— Я не сбежал, Агата. Просто у меня не получилось. Я был уверен, что получится, а потом вдруг — просто сломался — и все. Ты в порядке?
— Как сломался? Что ты мелешь? Да ты все сделал как надо, ты был как бог! Ты думаешь, я одна справилась бы? Да ты… как Мэрилин Мэнсон[13]. — А что ты там делаешь? У тебя там кто-нибудь есть?
…
— Ладно, Иеремия, не валяй дурака. Ты просто крутой. Почему ты сбежал?
…
— А ты почему сбежала? От братца?
— Я сбежала? Я пошла послушать музыку. Ты что, не видел, что я тебя ждала? — Я сказала тебе, что хочу, чтобы в первый раз было как жертвоприношение, и точно так и было. А ты разве не видел, что я была голая? А ты — козел ты…
— Ну да, я облажался, да, что тут поделаешь…
…
— Иеремия, черт, прекрати молчать в трубку. Что, хочешь, я приеду за тобой в Идрию? На такси приеду за тобой, если хочешь. У меня полно денег.
— Агата, ты выйдешь за меня замуж?
(смех)
— Агата, ты меня слышала?
(смех)
— Агата, чего ты смеешься?
(смех)
— Да, выйду, но есть небольшая проблема. Поскольку я — несовершеннолетняя, и никого нет, кто бы мог подписать документы… Да, конечно, само собой! Если бы только не эта мелочь, (смех) Иеремия, а чего ты наглотался? Почему ты это делаешь по телефону?
— Да нам не нужны бумаги и ЗАГС. Можно и по-другому сделать.
…
— Бочко мне сказал, что ты свалил еще с тремя куда-то в Идрию, а я здесь одна ошиваюсь в Любляне? Как можно — так блестяще справиться с самой трудной задачей и потом загубить самую приятную часть?
— Ладно, хватит.
— Да, ясно, что я хочу за тебя замуж, что тут непонятно? Никого на этом свете я даже приблизительно не смогу полюбить так, как тебя, к чему вообще эти вопросы? (смех) А ты знаешь, что я дрочила, думая о тебе, когда тебя не было? В этих своих красных трусиках. Мне ведь только это и оставалось.
— Прости, я облажался.
— Да, ты прав.
— Я приеду в Любляну.
— Ну давай. Чего ты ждешь?
— Где ты?
— Перед домом своим. Домой я приехала на такси. У меня полно денег. И так оно и будет, с сегодняшнего дня. А тебя не интересует, как сейчас выглядит дом?
— Да… Как выглядит?
— Этот дом выглядит как замок. Как совсем мой, полностью мой замок. И я его победила, со всеми его колючками, со всеми розами. И все так сияет, просто ослепительно, такое солнце, что… что все просто единым потоком сливается вниз. Вообще больше не могу стоять на солнце, мне нужна темнота, мне нужно внутрь. Сейчас у меня два варианта: или пойти спать… Эй, это такая сумасшедшая ночь… я только боюсь, что засну, как Белоснежка, а потом у тебя будет слишком много проблем, чтобы добраться сюда и разбудить меня поцелуем… Или же —
— …или что?
— …или что? Или я иду в школу.
— Ну да, в школу.
— Да. Потому что я (смех) от товара Вучко уже на таком подъеме, что не смогу заснуть. А вечеринка могла бы получиться. Давай, приезжай в Любляну.
…
— Ты приедешь?
— Да, конечно.
— Давай поженимся, если получится, сегодня же.
— Может, сегодня не получится, а так — ясное дело. Мы это сделаем. Я еду. Пока.
— Пока.
Я красилась долго, целую вечность. Как минимум ванная по-прежнему чистая, ни крови, ни каких-либо волосков, ни пыли, видно, что у нас только-только была уборщица. В зеркале я разглядывала свои глаза цвета лесной орех, немного нервничала, потому что они были очень красивые, только у меня так стучало сердце, что мне казалось, что мне никогда не удастся положить черные тени вокруг глаз. Я видела зеленовато-серые круги на белой воде среди такого черного тростника. Я была принцессой северных болот. Это особый день, я не могу выглядеть как клоун.
