Туркестанцы знали, что рядом свои, партизаны, рядом — свобода. Видя настроение людей, Таганов посоветовался с Куловым и Мередовым, и они решили ускорить переход оставшейся части батальона — промедление было смерти подобно. О своем решении тут же дали знать в партизанскую бригаду. На другой день к вечеру оттуда прибыл связной.
Таганов собрал отдельную группу все еще колеблющихся туркестанцев, ошарашенных происходящими событиями в батальоне. Разведчик снова рисковал, но поступить иначе не мог.
— Мне рассказывали такую быль. Бежал один туркестанец из плена, прошел уже почти всю Германию. Голоден, холоден, выбился из последних сил. И, отчаявшись, зашел в первый попавшийся дом: что будет, то и будет... А дом полон немцев. Беглец, чуть не валясь с ног, вытянул руку в нацистском приветствии: «Салам алейкум!» Все находившиеся там радостно ответили: «Валейкума эссалам!» Оказалось, то были туркестанцы, также бежавшие из плена... Шутки шутками, — с горечью продолжал Ашир, — а я вот думаю, с чего бы родилась такая почти маловероятная быль? Уж не слишком ли много нас, среднеазиатцев, в плен угодило? Разве мы трусы? Разве мы воевать не умеем? Или Родину свою меньше любим? Еще не поздно исправить ошибку. Вы вернетесь к своим, домой... Сегодня ночью, или никогда! Другой возможности не будет.
— А ты, Ашир, тоже уйдешь с нами? — спросил кто-то.
— Да! — Таганов смотрел спокойно. — Но просто уйти легче всего. Надо уйти так, чтобы фрицам стало тошно!
В полночь над Юратишками прогремели взрывы, затрещали автоматные очереди. Штаб и дом, где жили немецкие офицеры и их холуи, забросали гранатами. Издали донеслись мощные взрывы, раздалась стрельба из пулеметов — это чекисты под командованием Волкова отвлекали немецкий гарнизон.
Операция началась удачно. Таганов организовал вокруг лагеря круговую оборону из надежных людей, отправил Кулова с группой автоматчиков на опушку леса, поближе к позициям соседней немецкой части, — вдруг понадобится прикрыть огнем.
С первыми выстрелами запылали казармы, хозяйственные постройки; люди хватали оружие, ящики с боеприпасами, грузили их на подводы... Среди оставшихся в живых связанных немецких офицеров в одних подштанниках был и Фюрст. Повзводно двинулись к лесу. В лагере еще раздавались одиночные выстрелы, это солдаты вылавливали и расправлялись с провокаторами и фашистскими прислужниками.
Таганов лично руководил всей операцией. В эти минуты от него особенно требовалась железная воля. Он действовал решительно и непоколебимо, приказал поскорее углубиться в лес, переправиться через реку и держать путь в расположение партизанской бригады. Сам Ашир ушел с последней группой, которая подожгла склады с боеприпасами и горючим.
В ночной тишине, изредка разрываемой далекими выстрелами, раздавался негромкий окрик:
— Пароль?
— «Москва»!
— «Ашхабад». Проходите, товарищи...
Когда все собрались, Таганов построил людей. Партизанский связной вынул ракетницу. В небе зажглись и поплыли три красные звездочки...
Вскоре из-за леса донеслось дружное «ура!».
— Наши атакуют станцию, — сказал связной. — Ну что, поможем, товарищи? Тогда пошли.
Командование бригады приняло решение окончательно разгромить крупный немецкий гарнизон в Юратишках. И тут большой подмогой стали Таганов и его товарищи, прекрасно знавшие расположение оборонительных сооружений и огневых точек у гитлеровцев. Партизаны захватили богатые трофеи, сожгли целый эшелон с горючим...
Утром следующего дня из чекистского отряда «Неуловимые» в Москву, в Ставку Верховного Главнокомандующего, была отправлена радиограмма. В ней лаконичным военным языком сообщалось о ночном бое, об уничтожении и пленении свыше трехсот гитлеровских солдат и офицеров, о переходе на нашу сторону теперь уже бывшего «Ост-мусульманского батальона СС».
На партизанских тропах, начальником разведки чекистского отряда завершал свою военную биографию Ашир Таганов. Воевал, пока не была очищена от врагов вся Белоруссия. Отличился во многих боях, сам ходил брать «языка», когда штабу требовались срочные данные о противнике, пускал под откос эшелоны гитлеровцев.
