Очнулся Фонвизин, когда в окно ярко светило солнце. Он лежал на полу. Попробовал повернуть голову и сморщился от боли, пронзившей все тело — от головы до пяток.
— Не шевелитесь, Михаил Александрович, а то кровь опять пойдет, — услышал он голос денщика Ерофея. — В плену мы…
Оказалось, на ту деревню, где остановились фонвизинские егеря, вышла основная часть армии маршала Удино. Отступая к Парижу, французы увели с собой пленных. Фонвизина отправили в Оверн, за сто сорок лье к югу от Парижа, к которому сейчас приближались русские войска.
* * *
— Еще что? — нетерпеливо спросил Наполеон.
— Письмо из собственной канцелярии императора Александра, — сказал адъютант.
— Что там? — встрепенулся Наполеон.
— Император Александр предлагает произвести обмен пленными. За полковника Фонвизина он предлагает отпустить любого французского полковника.
— Кто такой?
— Анна 4-й степени за Аустерлиц, Владимир 4-й степени за Смоленск, Анна 2-й степени за Бородино, золотое оружие за Малоярославец, алмазные знаки Анненского ордена за Бауцен, прусский орден «За заслуги» и Железный крест за Кульм.
Наполеон дернул щекой:
— Отказать! И держать подальше от театра военных действий.
* * *
ПЛЕННЫЙ
…В часы вечерния прохлады
Любуяся рекой,
Стоял, склоня на Рону взгляды
С глубокою тоской,
Добыча брани, русский пленный,
Придонских честь сынов,
С полей победы похищенный
Один — толпой врагов.
«Шуми, — он пел, — волнами, Рона,
И жатвы орошай,
Но плеском волн — родного Дона
Мне шум напоминай!
Я в праздности теряю время,
Душою в людстве сир,
Мне жизнь — не жизнь без славы, бремя,
И пуст прекрасный мир!..»
Так пел наш пленник одинокой
В виду Лионских стен.
Где юноше судьбой жестокой
Назначен долгий плен.
Он пел — у ног сверкала Рона,
В ней месяц трепетал,
И на златых верхах Лиона
Луч солнца догорал.
1814
* * *
Французский офицер-курьер, видимо, только что прибывший из Парижа, сообщал другому последние новости. Фонвизин прислушался. От пленных скрывали настоящее положение дел. Газетным известиям нельзя было верить.
— Париж уже осажден, — говорил курьер. — Император надеется на подход подкреплений с юга…
В том городке, где содержался Фонвизин, находилось более тысячи пленных — русских и австрийцев. Французский гарнизон был невелик, главным образом он нес службу по охране арсенала и складов продовольствия и амуниции.
«Двигающиеся с юга части, безусловно, пополнят здесь свое вооружение», — размышлял Фонвизин, и у него созрело дерзкое решение.
— Господа, — сказал он русским офицерам, — предлагаю открыть против французов партизанские действия. Захватив арсенал и лишив идущие на помощь Парижу войска этого оружия и боеприпасов, мы тем самым облегчим хоть чем-то действия наших товарищей.
Прекрасное ощущение свободы овладело всеми. Фонвизин изложил план действий. Среди солдат и казаков нашлось несколько бывших партизан.
Послали делегацию к австрийцам, но те, кроме одного офицера-чеха, отказались присоединиться к восстанию.
Ночью казаки сняли часовых у арсенала. Фонвизин в сопровождении нескольких солдат явился в казармы и объявил командиру полка и офицерам:
— Вы арестованы. Город находится в наших руках.
Фонвизин выставил посты.
На следующий день показались французские части. Фонвизин приказал дать залп из трех орудий.
Французы остановились. После небольшого замешательства и совещания от них отделился всадник с белым платком на пике. Он подскакал к посту.
— Черт возьми, мы французы! — кричал он.
— А мы — русские, — ответил Фонвизин. Всадник ускакал.
Французы на сражение не решились и обошли город стороной.
Несколько дней спустя пришло известие о падении Парижа и отречении Наполеона.
* * *
Победители возвращались на родину. Первая гвардейская дивизия торжественно вступала в Петербург. У Петергофской заставы возле специально выстроенной триумфальной арки с водруженными на ней шестью алебастровыми конями, означающими шесть полков дивизии, в золоченой открытой карете, окруженной придворными и военными, ожидали торжественного момента императрица и великая княжна. Вдоль дороги гудели толпы народа, сдерживаемые цепью полицейских.
