Взглянув на подбитый танк, старший лейтенант криво ухмыльнулся: ну вот так-то лучше. Парочка опорных катков вырвана вместе с балансирной тележкой, гусеница перебита в нескольких местах, надгусеничную полку так и вовсе аж на корпус завернуло. Но самое главное, Pz-IV – старлей только сейчас, рассмотрев ходовую, определился с моделью – горит. Хорошо так полыхает, жарко, поскольку бензин – это вам не соляра. Ну, привет доблестным панцерманам от товарищей Ворошилова и Пузырева![25] Переиначивая народную песню, «и юнге фройляйн нихт узнает, какой зольдату был капут».
– Тарщ командир, берегись! Справа! – вскрикнул Аникеев, стреляя куда-то над головой старлея. В ответ гулко бахнул карабин, пуля выбила фонтанчик земли возле самого лица. Алексеев заученно ушел в сторону, в движении выдергивая из кобуры трофейный пистолет. Первый фриц, тот, который и стрелял, уже падал, подсеченный Ванькиной очередью, второй поднимал МП-40.
«Унтер, наверное, или даже офицер, раз автомат имеет», – отстраненно подумал старший лейтенант, нажимая на спуск.
Бах! Бах!
Так еще ни разу и не опробованный в бою «люгер» дважды дернулся в руке, и гитлеровец сломался в поясе, отчего-то резко нырнув головой вперед. Подивиться столь неожиданной траектории падения Степан не успел, разглядев за его спиной дюжего морского пехотинца с самозарядной винтовкой в руках, прикладом которой он и отоварил фашиста по хребту.
– Не стреляй, братва, свои!
– Не стреляю, – устало выдохнул Алексеев, опуская оружие.
Снова ударил короткой очередью пистолет-пулемет Аникеева. Старлей резко обернулся, успев заметить, как сползает обратно попытавшийся вылезти из командирского люка немецкий танкист в дымящемся черном комбинезоне. Второго панцермана, с лязгом распахнувшего створки боковой башенной дверцы, застрелил Степан. А больше никто из охваченного огнем боевого отделения выбраться и не пытался.
– Отходим к дому, бэка рвануть может! – Рывком поднявшись на ноги, Алексеев подхватил под локоть Аникеева, толкнул вперед. Подгонять морпеха с СВТ не пришлось, тот и сам все отлично понимал. – Бегом! Только автомат фрицевский прихвати, пригодится!
Подобрав свой пистолет-пулемет, дернулся было следом. И замер, разглядев на земле до боли знакомый предмет. Перочинный нож, тот самый поддельный «викторинокс», что он потерял на минометной позиции, а Ванька нашел. Видимо, выпал из кармана Аникеева, а тот и не заметил. Теряя драгоценные мгновения, наклонился – в этот миг ему отчего-то показалось, что это важно. И, размахнувшись, швырнул, словно давешнюю гранату, в сторону горящего танка, ухитрившись попасть точнехонько в боковой люк, из которого вырывалось яростно ревущее пламя.
Широко улыбнулся, потеряв еще пару секунд:
– Хрен вам, а не Ванька! Не его там откопали, не его! Нет больше никакого артефакта, б..! Все, нет его больше!
И в этот миг в горящем танке взорвался боекомплект.
Как уже бывало раньше, время будто бы замедлило свой бег. Старлей видел, как приподнялась подброшенная внутренней детонацией башня; как из-под погона выплеснулось слепящее полотнище огня; как подскочили, словно лишившись веса, выбитые крышки люков.
Еще доля секунды – и ударная волна отшвырнула тело старшего лейтенанта в сторону, могучим ударом впечатав в промерзшую новороссийскую землю.
Сознание отключилось, погружаясь в вязкое небытие, где уже ничего не было – ни времени, ни пространства, ни боли, ни мыслей – вообще ничего…
Темрюк,
расположение 382-го ОБМП
ЧФ ВМФ России, наши дни
Командир отдельного батальона морской пехоты, подполковник Ткачев[26] раздраженно прихлопнул по столу ладонью:
– Значит, так, сержант! Во-первых, никто тебя ни в чем не обвиняет, успокойся. Во-вторых, ты, как ни крути, последним видел своего командира живым, оттого и вопросы. И да, рапорт я твой читал, причем внимательно. Но вопросы остались. Так что рассказывай подробненько и по минутам, как все происходило, когда движок после гидроудара заглох.
Сержант Санька Никифоров тяжело вздохнул:
– Товарищ старший лейтенант скомандовал всем наружу выбираться, через верхние люки. Это я четко запомнил – Витька Васильев от растерянности вниз полез, вот он на него и прикрикнул: мол, сдурел, что ли? Приказал добираться до берега вплавь, там и на самом деле совсем недалеко было, до мелководья буквально считаные метры оставались.
