Ледяная капля - страница 25
Я едва удерживалась от слез. Марат стоял, опустив голову, лишь изредка поглядывал на меня внимательно и печально.
Дверь палаты отворилась. На пороге показалась доктор Айшагуль, кивком головы пригласила нас. Вместе с Маратом мы подошли к больной и присели на табуретки у ее кровати. Ощупью, не открывая глаз, она взяла наши руки в свои, стиснула тихонько и долго лежала молча. Потом ласково начала гладить мою косу.
— Милые дети, — наконец с трудом заговорила она. — Молодежь нынче умнее нас, стариков… Не мне учить вас. Одно скажу: расцветайте вместе…
Еще в коридоре, когда я слышала разговор тети Хажар с врачами, мне вспомнились слова толстухи, приходившей в детдом. И сейчас хотелось спросить: „Мама, значит, я не увядший цветок, нет?“ Но вместо этого я со слезами припала к худой морщинистой руке.
Эти слова тети Хажар были последними. К утру она скончалась.
Вместе с Маратом мы хоронили ее. Мы еще больше сблизились за эти дни. Я приходила навещать его и неизменно чувствовала, с каким нетерпением он меня поджидает. Ведь со мной он мог часами говорить о своей маме — я любила ее, казалось мне, не меньше, чем он.
— Когда мы потеряли отца, она отдавала мне последние крохи, — говорил он. — Наверно, оттого она и заболела, что никогда не думала о себе…
Я снова вспомнила толстую, не по возрасту нарядную косметичку, искавшую в детдоме красивого ребенка. Должно быть, та прежде всего заботилась лишь о себе, и если даже она смогла найти красивого ребенка, сумеет ли она дать ему доброту, тепло, счастье? А вот тетя Хажар, даже умирая, мечтала помочь совсем чужой для нее девушке. Чужой? Нет, нет! Всю жизнь я буду вспоминать ее как родную…
Я старалась утешить Марата:
— Если плачет мужчина, что остается делать тем, кто рядом с ним? Будь сильным, Марат. Слезы — удел женщин и детей.
Говорила и чувствовала, как у меня самой по щекам бегут слезы.
Но Марат поднимался, торопливо утирал глаза и шел разжигать примус, чтобы напоить меня чаем.
— Почаще приходи, Гульзар, — говорил он обычно на прощание. — Я никогда не представлял, какая страшная вещь — одиночество.
И я приходила всё чаще и чаще. Если не заставала Марата, брала ключ, оставленный под ковриком на пороге дома, и убирала комнату, мыла посуду. И казалось мне, будто это комната моего брата; я мечтала, чтобы Марат и в самом деле оказался сыном того солдата-каракалпака.
Горе тяжко подействовало на нас обоих, заставило забыть о многом. Но слова тети Хажар о гибели ее мужа!.. Те слова, что мы слышали из коридора. Он погиб, спасая ребенка!.. Человек, спасший меня, остался жив, иначе и я погибла бы с ним вместе. Но…
И я начала осторожно заговаривать с Маратом о его отце, о последних весточках с фронта…
— Отец писал, что настоящий мужчина всегда должен высоко нести голову, — однажды сказал Марат. — Между прочим, знаешь, один лейтенант из милиции недавно выяснял все подробности о моем отце. Я так и не понял толком, чего он хотел. Может, не успели награду вручить, такое ведь случалось. Он даже брал все письма, проверял, где отец служил. Но вчера письма вернул, извинился: „Оказывается, это не тот, кого мы ищем…“
От волнения у меня ноги подкосились. Я едва не выронила тарелку, которую вытирала, и присела на стул. Неужели снова рухнули все мои надежды?..
На следующее утро я бросилась разыскивать лейтенанта Ембергенова.
При виде меня он развел руками:
— Сестренка, прости, что я поторопился с обещанием размотать этот трудный клубок. Представь себе, Муратов, муж этой умершей женщины, совершил такой же подвиг, как и тот, кого ты ищешь. В белорусской деревне в горящем доме он услышал плач ребенка, бросился на помощь. Ребенка спас, но сам умер от ожогов…
Так вот что имела в виду тетя Хажар, когда говорила о своем муже! Благородный человек с большим, самоотверженным сердцем. Только не тот, кого я ищу.
В этот вечер я впервые не смогла пойти к Марату. Оборвалась какая-то незримая ниточка, развеялась мечта о брате, которому необходима моя поддержка, помощь. Как я теперь приду к нему? Кто я для него?
С тяжелым чувством, от которого не могла освободиться, я присела к столу, раскрыла учебники. Перигуль ушла мыть посуду — мы недавно поужинали. Она ни о чем не расспрашивала, только порой поглядывала на меня внимательно.
