— Уже едете? Не позавтракаешь с Петром?
Несмотря на протестующие жесты Сони, тётя поставила на стол ещё одну тарелку и, усадив Соню, принялась делать бутерброды, складывая их в нарядный пластиковый контейнер. Закончив, она протянула его Соне, и та запихнула его в свой рюкзачок. Всё это время тётя Эльза и Соня болтали об альтернативной моде так, как будто они были едва ли не старыми приятельницами. Ничего не понимающий Пётр пытался взять в толк, откуда у тёти Эльзы взялось вдруг такое благорасположение к Соне, которую ещё вчера она считала невоспитанной и бесцеремонной девицей.
— Может быть, всё же приехать за вами вечером? Вдруг вы опоздаете на последнюю электричку? И потом, ведь столько людей будет на этом вашем фестивале, вы же можете не втиснуться в вагон.
Всё это тётя Эльза говорила скорее из вежливости, так как Соня категорически замотала головой:
— Нет, что вы, там будут ещё какие-нибудь наши знакомые. Гражина ведь тоже поедет со своими ребятами, так что возвращаться будет очень даже весело.
Заскрипела лестница, и в кухне появился отец семейства «дядя Жорж». Его помятое, уставшее выражение лица свидетельствовало о бессонной ночи, на что тётя Эльза не замедлила ему указать:
— Ты постоянно работаешь. Ты всегда только работаешь, у нас выходные — самые рабочие дни, потому что никто не беспокоит по телефону, и мы сутки с тобой сидим, уткнувшись в мониторы. Так нельзя! Давай хотя бы выберемся вечером на прогулку…
Что-то говорило о том, что подобные диалоги происходят между супругами Спаса-кукоцкими постоянно — впрочем, ни к чему не приводя, так как оба супруга были кончеными трудоголиками.
— Хорошо, — пробормотал Спасакукоцкий, которому не пришло в голову даже кивнуть Петру и Соне, равно как и поцеловать супругу по поводу доброго утра. Судя по всему, и это было в семье привычным явлением. Нахмуренные брови и отсутствующий взгляд Спасакукоцкого явствовали, что он глубочайшим образом погружён в свои мысли. — Вечером, да. Я хочу сегодня закончить главу книги. Меня очень ограничивают в сроках, первый роман пошёл на «ура», и теперь мне каждый день звонят из издательства, волнуются, чтобы я не задержал их с продолжением. Рынок есть рынок, продолжение, они говорят, должно появиться на прилавках раньше, чем станет спадать ажиотаж вокруг первой книги.
— Ох, Георгий, — тётя Эльза мечтательно посмотрела на мужа. — Если всё будет хорошо, то через какое-то время ты просто наймёшь человека в свою контору и будешь только креативным менеджером. Сможешь спокойно писать. Ведь вот эти ребята-фантасты из Харькова, которые тебя раскрутили, сейчас ничем уже не занимаются, кроме литературы, потому что их книги стали быстро раскупаться. Думаю, что через год результат ощутишь и ты.
— Да, Георгий Иванович, — вступила в разговор Соня. — Я вчера смотрела форумы с рейтингами и обсуждением новых книг, очень хорошие отзывы о вашей книге…
Пётр не поверил своим ушам. Неужели детская писанина Георгия Спасакукоцкого оказалась чем-то стоящим и его роман даже издали? Нужно срочно «познакомиться» с литературным дебютом собственного дяди, — завертелось у него в голове. Между тем тётя Эльза стала взволнованно, перескакивая с одного на другое, пересказывать дяде хронику своих вчерашних успехов, передавая попутно приветы от общих знакомых: «Помнишь, это джазовый певец, я делала концертную линию его музыкантам, они ещё приглашали на презентацию…» Судя по всему, благодаря жене недотёпа Спасакукоцкий имел некоторое отношение к светской жизни. Вряд ли это могло быть вызвано чем-то иным, кроме как вынужденным вмешательством Ларина Петра в личную жизнь молодых людей… живших на питерской окраине двадцать пять лет назад.
— О, Пётр, — вдруг спохватилась тётя Эльза. — Вчера на показе был этот твой… ну этот твой любимый певец, тот, волосатый, что учился в нашей школе. Жор, как его? Сейчас кое-что принесу тебе. Я сказала ему, что мой племянник на нём помешался.
Тётя Эльза порылась в блестящей сумочке и вытащила открытку с портретом постаревшего Ильи Сафронова. «Петру, с пожеланием удачи и успехов на пути к своей самой главной мечте», — прочитал Ларин Пётр. Он тяжело вздохнул. Конечно же, Илья и предположить не мог, что подписал открытку полузабытому мальчишке, который так удивительно появился в его жизни двадцать пять лет назад. Появился, чтобы пообещать принести свои пластинки, — и исчез навсегда.
