Мгновение спустя Пётр увидел и себя самого. Тот, второй Пётр, одетый в светящийся белый противорадиационный комбинезон, кричал не своим голосом и при этом быстро бежал к машине. Пётр увидел, как микроавтобус с террористами разворачивается, устремляясь в сторону небольшой машины, как его двойник прыгает в машину, как она начинает двигаться всё быстрее, потом её охватывает синее светящееся пламя и она исчезает… в прошлом. Микроавтобус с террористами на полном ходу врезался в павильончик из евровагонки с вывеской «Кодак», перевернулся и, проехав юзом несколько метров, замер на обочине.
Тело человека, одетого в нелепый противорадиационный балахон, выделялось на асфальте. Опасливо косясь в сторону лежащего на боку микроавтобуса, Пётр бросился к нему. Рухнув на колени возле убитого, Пётр закусил губы и стал осторожно приподнимать его голову.
Внезапно человек застонал и, держась за голову обеими руками, сел на асфальте.
— Ситников… Вы живы?
Вместо ответа инженер расстегнул на себе комбинезон и сунул под него руку мальчика. Пальцы Петра упёрлись в стальную пластину.
— Бронежилет? Но откуда…
— В последние годы, дорогой мой, не так уж трудно достать такую штуку. Надо просто иметь, что в обмен на неё предложить.
Пётр вздохнул — Ситников был неисправим; очевидно, в обмен на жилет он изобрёл что-то очень действенное для каких-нибудь «солдат свободы». И тут же он спохватился:
— Значит, вы всё же прочитали письмо, Ситников?
— Угу, — благодарно взлохматил ему волосы изобретатель своим обычным жестом.
— А как же ваша уверенность в том, что категорически нельзя вмешиваться в будущее?
— Знаешь, я не выбросил эти обрывки в память о тебе.
Ситников следует дальше своим путем. 37 — тяжёлый возраст. У Гражины свитер в стиле «регги». Нехорошо обвинять собственную тётю в пристрастии к спиртному. Соня и писатель-фантаст. Нужно ли жалеть неудачников? Поездка отменяется.
Ситников и Пётр Ларин некоторое время молчали, сидя рядом на асфальте. Самокат Петра лежал опрокинутый на бордюр, рядом с машиной времени. Пёс Леонардо сначала крутился вокруг ног Петра, но потом спокойно улёгся рядом. Удивительно, но это был как раз тот случай, когда друзьям, встретившимся после двадцатипятилетней разлуки, совершенно было не о чем говорить. Потрясённый Ситников думал о невероятном финале его многолетних поисков. Пётр, глядя в одну точку, представлял, как сложно будет ему теперь общаться с дядей и тётей — такими, какими они стали в своей взрослой жизни.
Часы Ситникова показывали начало третьего ночи, когда, шумно вздохнув, Пётр поднялся с бордюра.
— Ситников, я очень боялся опоздать. Машина заглохла…
— Ещё бы, — коротко хихикнул Ситников. — Это же машина времени, а не обычное средство передвижения. Твой Свисток тоже ведь спокойно лежит себе в кармане, пока ты специальным образом не подудишь в него. Ладно, — добавил он через некоторое время. — Я, пожалуй, провожу тебя немного. Что-то мне не хочется вот так сразу с тобой расставаться. Забавно — ты спас мне жизнь…
— Что значит расставаться? — изумился Пётр. — Ситников, вы что, снова куда-то собрались?
— Да, дорогой мой. Похоже, мне ещё хочется попутешествовать.
— Куда? — ещё более расстроенным голосом спросил Пётр.
— В будущее, дружок. На двадцать пять лет вперёд. Мне понравилась эта цифра.
— А… А я?
— А ты сейчас отправишься домой. Спать. У тебя всё же был трудный день, к тому же завтра ты едешь на прогулку со своей подружкой.
Пётр спохватился — о небольшом загородном путешествии с Соней Тумановой он совсем забыл. Да и вообще, Соня, школа, выходные — всё это казалось сейчас каким-то нереальным, подёрнутым дымкой воспоминаний о чём-то полузабытом, свершившемся с ним в другой жизни.
— Соня… А что, разве воскресенье ещё не наступило?
— Наступило. Наступило несколько часов назад. И сегодня ты поедешь с Соней гулять.
Пётр вспомнил всегдашнее бурчание тёти Эльзы. Ох и хотелось бы ему выдать ей! Вот уж точно хорошие девочки не пользуются телефоном и не звонят мальчикам. Они усаживаются к ним на колени и хлещут коньяк и курят сигареты. И очень радуются, когда эти мальчики из-за них дерутся и разбивают друг другу головы.
