Ситникова, казалось, холодной водой окатили.
— Как, у нас нет бензина?
Пётр непонимающе уставился на изобретателя.
— А что мешает нам наполнить бак?
Ситников посмотрел на Петра так, что тот почувствовал себя идиотом.
— Наполнить бак? Ты хочешь сказать, что горючего, чтобы привести в действие механизм перемещения во времени, у нас нет? Ты, может быть, думаешь, что мы возьмём его на бензозаправочной станции? Пётр, ты понимаешь, что бензозаправочные станции появятся лет через сорок? А без бензина разогнать машину до трёхсот сорока километров мы не сможем.
— Что же нам делать?
Ничего не отвечая, Ситников мерял бывшую кузницу шагами, молча ходя из угла в угол. Наконец он остановился и поднял палец кверху.
— Попробуем на лошадях, хотя смысла в этом никакого.
— А заклинание Ускорения?
— Я же говорю — попробуем на лошадях.
Никогда прежде Петру не приходилось так подробно втолковывать Ситникову азы практической магии. Тот огорчённо вздохнул — заклинание могло сработать лишь в предусмотренных здравым смыслом пределах. Заклинание, призванное ускорить скорость лошади, не могло подействовать на эту лошадь так, как подействовало бы оно на скорость гоночного автомобиля. Вот если бы Петру вздумалось применить его хотя бы к уже движущейся километрах эдак на ста восьмидесяти машине времени… Увы, заклинание действовало не вслепую и не хотело превышать пределы разумного. А возможно, Пётр был ещё слишком юным магом…
— Теперь, как это делает в трудноразрешимых ситуациях граф Разумовский, остаётся только пойти в кабак и напиться. Впрочем… Подожди меня здесь.
Ситников стремительно выбежал за порог. Отсутствовал он где-то полчаса, неся под полой пиджака что-то булькающее.
— Водка. Первач. Как для меня. Но придётся дождаться наступления темноты и перетащить машину сюда.
Перетащить машину из глухой чащобы, где она стояла, в лабораторию Ситникова стоило титанических усилий, несмотря на всевозможные заклинания, которые то и дело Петру приходилось пускать в ход.
Наконец дело было сделано. Инженер-химик достал тёмную бутыль с мутноватой жидкостью.
— Вы что, стали пьяницей за компанию со своим графом, Ситников?
— Пётр! Это не мне, это ей, — Ситников кивнул на машину. — Сейчас мы зальём водку в бак. Посмотрим, может ли он работать на спирту. Правда, это не чистый спирт, но всё же…
Пётр вылил в бак всё содержимое бутылки.
После первой же попытки завести мотор из трубы повалил густой едкий дым.
— Ну же, Пётр! — облегчённо закричал Ситников. — Давай, прибавь газу! Ещё!
Двигатель стал урчать, хлюпать, булькать, и наконец выхлопная труба полыхнула пламенем. Сизые клубы дыма заволокли лабораторию, вслед за чем раздался адский грохот. Пётр подскочил и отпрянул к дверям. В двигателе что-то взорвалось, и он заглох. На пол шлёпнулась какая-то деталь непонятного назначения, отвалившаяся от мотора.
Пётр впервые услышал от Ситникова столь длинное и непереводимое ругательство.
Когда синяя пелена в бывшей кузнице рассеялась, Ситников поднял отвалившуюся деталь и с недоумением почесал затылок.
— Да-а… На то, чтобы это починить, мне понадобится не меньше месяца.
— Какой месяц, Ситников? Вас убьют в следующий понедельник.
На это инженер ничего не ответил, пропустив слова мальчишки мимо ушей. Пётр понял из его невнятного бормотания лишь то, что Ситников размышлял о возможноети разогнать машину вниз по склону, отчего, впрочем, тут же и отказался, не припомнив в окрестностях холма требуемой высоты. Дальше из его выкладок следовал некий новый фантастический проект, для которого нужно было совсем немного — дождаться зимы и, когда замёрзнет озеро, разогнать машину по льду. Но именно тут Пётр напомнил ему снова о том, что в следующий понедельник пуля поручика Зайченко должна оборвать полную приключений и треволнений жизнь изобретателя Ситникова.
Негромкий пронзительный звук разорвал повисшую в лаборатории тишину. Стук колёс понемногу стал отчётливее. Пётр вспомнил, что недалеко от имения Разумовских должна проходить железная дорога. Здесь, возле небольшой деревеньки, она рассекала стальной полосой владения графа.
