– Теперь ты мотивируешь свое желание жениться на мне не чем иным, как стремлением окружить меня заботой! А еще полчаса назад ясно давал понять, что просто мечтаешь мне отомстить!
Лицо Раймонда мгновенно помрачнело. Он отодвинулся от Патриции и тяжело вздохнул.
– Слова «месть» в разговоре с тобой я не произнес ни разу. Все, чего я хочу, так это чтобы восторжествовала справедливость. Для этого нам следует пожениться. И этот брак выгоден не только мне самому, но и тебе, согласись?
– Выгоден? – переспросила Патриция, непонимающе качая головой.
Раймонд хмыкнул.
– Дорогая моя, ты воспламеняешься от одного моего прикосновения. Ты хочешь меня. А еще нуждаешься в защите, поддержке и деньгах. Я в состоянии удовлетворить все твои потребности.
От унижения и обиды у Патриции перехватило дыхание.
– А если… Если я не смогу родить тебе ребенка? Особенно сына. Ведь ты мечтаешь о собственном наследнике, я права?
Раймонд пожал плечами.
– Ты уже подарила жизнь двоим замечательным детишкам, один из которых – мальчик! – Он поднял указательный палец. – Наверняка без труда забеременеешь и в третий раз. Со мной в этом плане тоже полный порядок.
Патриция инстинктивным движением прижала ладони к животу.
– И все же… Если у меня ничего не получится?
– Не понимаю, почему ты об этом твердишь с таким упорством? – с легким раздражением в голосе спросил Раймонд. – Тебе сделали какую-то операцию? Что-то произошло с твоим здоровьем?
Патриция тяжело вздохнула.
– Нет! Никаких операций мне не делали! Я никогда в жизни не принимала таблеток и ничего не вводила в свой организм, чтобы предохраниться от беременности!
Но в первый год жизни с Малькольмом она почему-то не могла забеременеть. Его это ужасно злило.
– Тогда не будем продолжать этот бессмысленный разговор, – ответил Раймонд.
Патриция чувствовала себя ужасно. Сидящий рядом мужчина видел в ней лишь самку, подходящую для вынашивания его отпрысков. А еще он был одержим идеей отомстить ей за смерти близких ему людей. Вот и пытался убедить ее в том, что борется за какую-то мифическую справедливость.
– Я не хочу выходить за тебя замуж, – повторила она.
Он покачал головой и поднялся с дивана.
– Ты невыносимо упрямая.
– Правильно. Поэтому никогда не стану твоей женой.
– Станешь, – ответил Раймонд, выходя из себя. – Ты обязана ею стать. Ты страшно перед нами виновата – передо мной, перед Розмари и Джарвисом, перед Эндрю и Сьюзен!
Патриция тоже вскочила на ноги. Ее терпению пришел конец. Она не чувствовала за собой никакой вины и твердо знала, что должна дать своим детям, – любовь, заботу и спокойствие. Возвращать их семье, которая однажды от них отказалась, у нее не было ни малейшего желания.
– Я не виновата ни в чем и ни перед кем! – провозгласила она с такой твердостью, какой сама от себя не ожидала. Долго сдерживаемая усилием воли ярость вырвалась вдруг на свободу и наполнила ее какой-то сверхъестественной силой, небывалой смелостью.
Раймонд приоткрыл рот, намереваясь что-то произнести, но она не дала ему такой возможности.
– Я не имела никакого отношения к тому, что Малькольм сел за руль в нетрезвом состоянии! А также к тому, что ты позволил своей молодой беременной жене водить дружбу с психически неуравновешенным братом! Признаться честно, я сомневаюсь, что их отношения ограничивались дружбой.
Она прекрасно знала об изменах мужа. Наверное, он вступал в связь с женщинами на стороне, надеясь, что это поможет ему победить свою безумную ревность. Или пытался доказать себе таким образом, что является настоящим мужчиной.
Лицо Раймонда исказила жуткая гримаса.
– Ты намекаешь на то, что между Малькольмом и Лилианой что-то было?
– Не могу этого утверждать, но я склонна в это поверить! – дерзко бросила ему в лицо Патриция. – Ты сам признался в том, что не сходил с ума по своей жене. Вероятно, и не пытался уделить ей достаточно внимания. А женщине необходимо чувствовать себя любимой! – Она перевела дыхание. – Малькольм был гораздо ближе Лилиане по возрасту. И умел очаровать женщину, если ему это требовалось.
Голубые глаза Раймонда потемнели настолько, что приобрели какой-то сизый оттенок. На его щеках выступили красные пятна. Он шагнул ближе к Патриции, но та не сделала ни шагу назад, а продолжала храбро стоять на месте.
