Жрица изумленно вскинула глаза на Лан-Ара.
– Я вот думаю, это ловушка?
Задумчиво теребя медальон с образом третьего глаза Шейниры, она склонилась к пребывающему в беспамятстве ийлуру. Затем скомандовала:
– Вяжи его, Лан-Ар. Как только этот благородный (вне всяких сомнений) ийлур вернется в Эртинойс, я лично допрошу его. Хвала богам, у меня достаточно опыта в этом деле.
«Кто бы сомневался», – ийлур мрачно усмехнулся и принялся за работу.
Нитар-Лисс тем временем вновь достала карту. Вертела ее, складывала, смотрела на мятущийся огонь сквозь пергамент. Затем досадливо поморщилась:
– Надеюсь, нам не придется топать обратно ни с чем только потому, что твой Ин-Шатур оказался жадиной и не посвятил меня в тайну найденной карты.
Ийлур проверил, достаточно ли надежно стянуты запястья пленника, и приступил к лодыжкам.
– Ин-Шатур мог и сам не знать, что с картой делать, – мягко возразил Лан-Ар.
– Да нет же… знал, пройдоха… и ни с кем не захотел поделиться…
Северянин застонал, приходя в себя. Нитар-Лисс тут же отложила карту и открыла обитый тисненым шелком плоский ящик. Внутри, в мягких гнездышках из алого бархата, ждали своего часа ритуальные ножи из Темного Храма – маленькие и большие, прямые, скривленные, выполненные в форме спирали… Лан-Ар, представив их в деле, от души выругался в темноту.
А жрица мило улыбнулась и взяла один из ножей – самый маленький, странно изогнутый полумесяцем, с заусенцем на острие. На рукояти из черного обсидиана запрыгали алые блики. Свежей кровью заискрилась серебряная вязь браслета.
– Итак, наш многоуважаемый гость…
Лан-Ар, стоя чуть в стороне, наблюдал за ийлуром и чувствовал себя премерзко. Можно было сколько угодно убеждать себя в том, что связанный по рукам и ногам пленник – враг, и что допрашивать его должно именно так, как это собиралась проделать Нитар-Лисс, но… Вместе с мыслями о предстоящих пытках появилось ощущение налипшей на руки грязи, которую не смыть до конца дней.
– … надеюсь, тебе известно, почему синхов считают самыми лучшими лекарями, – не переставая улыбаться, сказала Нитар-Лисс.
Страх на мгновение показался в глазах ийлура, но тут же исчез, нырнув в их васильковую глубину.
– Меня учил сам Элхадж, – спокойно продолжила Нитар-Лисс, – учил, сам понимаешь, на приносимых в жертву ийлурах, элеанах и кэльчу. Я могу превосходно врачевать, но также превосходно могу убивать. Медленно и мучительно. Ты понял?
Ответом был исполненный ледяного презрения плевок. Жрица пожала плечами, задумчиво повертела в руках нож – так, чтобы пленник как следует разглядел замысловатую форму лезвия.
– Как знаешь. Я все равно заставлю тебя говорить… О том, кто тебя послал, зачем и почему именно за нами.
Лан-Ар покосился на северянина: тот лежал, сжав кулаки, с побелевшими от напряжения костяшками, крепко зажмурившись. Может быть, не хотел или не мог смотреть, как беспощадное лезвие коснется тела. Или?..
Память. Добрая услужливая память. Сам Лан-Ар никогда не делал ничего подобного, потому что Фэнтар предпочитал не обращать внимания на его призывы. Другие же, счастливчики, ставшие Посвященными, Жрецами Пресветлого, могли обратиться к Покровителю и испросить крохи божественной силы Битв.
– Назад! – крикнул он, – он призывает!..
Нитар-Лисс успела отпрянуть, точно кошка, метнулась к каменному дереву – весьма своевременно, потому что в тот же миг полетели в стороны обрывки веревок. Северянин избавился от пут играючи, он просто развел в стороны руки, как будто их ничто не сдерживало. Лан-Ар прыгнул вперед, меч в руках чертил серебристые круги, но ийлур оказался проворнее. Щегольский кафтан мелькнул перед глазами, распластались рукава, словно крылья хищной птицы… Все это продлилось один удар сердца, и Лан-Ар согнулся пополам, хрипя от боли и судорожно ловя ртом воздух.
– Беги! – выдохнул он, глядя на замершую в растерянности жрицу, – беги!..
Ийлур, призвавший силу Битв, становился непобедимым в бою. А Нитар-Лисс стояла слишком близко, чтобы успеть обратиться к Темной Матери синхов.
…Лан-Ар падал. Он даже не понял, чем его ударил северянин – то ли кулаком, то ли мечом, нанизав на клинок, но
