– Конечно же, посвященный не рассказал тебе, как этим пользоваться.
– Зачем ты спрашиваешь? – Лан-Ар покачал головой, – знаешь ведь, что…
– Знаю, – отмахнулась Нитар-Лисс, – Побери меня Шейнира, если я хоть что-то понимаю. Тут не хватает чего-то… для полноты картины… но вот чего?
Ийлура умолкла и сидела тихо-тихо, вперив взгляд в пока что оказавшуюся совершенно бесполезной карту. Над ней нависало каменное «дерево», и оттого Нитар-Лисс казалась маленькой, щуплой и жалкой, словно замерзшая птичка. Кожа и кости, вообще неясно, в чем только душа держится, да еще треклятый браслет, пьющий из нее жизнь. Лан-Ар с утроенным вниманием принялся разглядывать каменный сад, плетение скачущих по гранитным глыбам теней и света. Ему, в конце концов, иной раз было просто больно смотреть на темную жрицу – но еще больнее было осознавать то, что она может попросту его использовать в своих целях. Даже нет, не так… Скорее всего именно так оно и было на самом деле – ни любви, ни влечения, ни симпатии. Только цель.
– Чего-то не хватает, – пробубнила Нитар-Лисс, – я не совсем понимаю…
Он скользнул взглядом по ее скорчившейся фигурке, боковым зрением заметил, у «терема ийлуров» шевельнулось нечто… так похожее на тень от каменного заячьего уха… и все же…
– Не шевелись, – одними губами произнес Лан-Ар, – ради всех богов, не шевелись. Продолжай говорить.
Ийлура поняла. Кивнула и, как ни в чем не бывало, заговорила о прелести весеннего дня в горах. Но Лан-Ар видел, как нетерпеливо ее пальцы потирают серебряное плетение браслета, словно готовясь…
«Ну да, я же не знаю, сколько их явилось!»
Он быстро поднялся и, шагнув прочь из дрожащего круга света, прижался спиной к боку каменной «вороны». Так – как представлялось Лан-Ару – неведомый, притаившийся в «саду» враг должен был потерять его из виду. Осталась Нитар-Лисс у костра, но она сидела, прижавшись спиной к широкому стволу «дерева» и, чтобы добратсья до нее, им пришлось бы сперва подойти к костру.
«Кто бы это мог быть?»
Лан-Ар тенью заскользил от камня к камню, приближаясь к подозрительно черной тени. В том, что это было отнюдь не мохнатое чудовище с крыльями, ийлур уже не сомневался: те просто и незамысловато нападали. Незваный же гость не торопился, а наблюдал и слушал.
Лан-Ару повезло. Забеспокоившийся лазутчик только сообразил, что спутник жрицы отлучился от костра отнюдь не по нужде, а уже был хорошо виден силуэт незнакомца – высокий, широкоплечий.
«Ийлур!» – недоумение Лан-Ара росло. Впрочем, как и желание не убивать молодчика, а расспросить его – кто таков и откуда.
Стараясь двигаться бесшумно, Лан-Ар вышел из-за «нахохлившейся вороны», нырнул за «спящую кошку»; но в этот миг скрючившийся у «терема» ийлур наконец догадался, как именно его обдурили и принялся озираться по сторонам – в мутной тьме Лан-Ар только и видел, как поблескивает, ловя редкие искорки света, кольчуга.
И тут раздался вопль, от которого у Лан-Ара потемнело перед глазами. Кричала Нитар-Лисс, да так, словно ее живьем резали на куски. Позабыв обо всем на свете, он метнулся было назад, к костру, который уже потерял из виду, но тут же опомнился. Дурачок, темная жрица не будет вопить просто так, равно как и никому не даст себя в обиду! Так что, скорее всего…
Он угадал. Неизвестный ийлур вздрогнул, выглянул за угол «терема», надеясь увидеть происходящее с Нитар-Лисс. И Лан-Ар, не теряя более ни мгновения, ударил его – плашмя. По затылку. А затем, уже не раздумывая, подхватил тяжелое, обмякшее тело и, взвалив на плечо, поволок к костру.
Навстречу поднялась живая и пребывающая в добром здравии Нитар-Лисс.
– Ну, я надеялась, что у тебя хватит ума догадаться, – буркнула она, – давай сюда этого красавчика. Кажется, на дне моего мешка был набор ритуальных ножей из Храма.
* * *
Ийлур оказался северянином. Как будто только что покинул двор Владыки Северногого берега, даже не покинул – так, отлучился на минутку, чтобы прогуляться и подышать свежим воздухом. Светлая бородка была заплетена в две щегольские косички с вплетенными золотистыми нитями, поверх кольчуги таинственно мерцал бархатный кафтан, черный, словно врата в шейнирово царство и на груди щедро украшенный шитьем. Сапоги из прекрасно выделанной щеровой кожи нахально сверкали фигурными пряжками, каждая из которых могла кормить семью вилланов на протяжении полугода, не меньше.
