– Будет сделано.
Дверь закрылась.
"Холуи проклятые! Ни на кого нельзя положиться.
Делаешь им добро, а они только и норовят ножку подставить, только и норовят какую-нибудь пакость тебе учинить. Холуи и мерзавцы! Если все обойдется – выгоню к черту всех, заменю новыми".
Это сделать было не очень трудно.
А вот как разобраться с Матвеем Санчуковским, Зубов не мог придумать. Слишком уж заметной фигурой был Санчуковский.
И поэтому он нетерпеливо поглядывал на телефон, ожидая звонка от Хромова.
И как раз в тот момент, когда дубовая дверь опять открылась и в кабинет вошел помощник с подносом, на котором стояли сахарница, сливочник и большая чашка ароматного кофе, телефон пронзительно зазвенел.
– Поставь на стол – и свободен, – приказным тоном, почти грубо бросил своему помощнику Зубов и бегом кинулся к телефону. – Да-да, я слушаю.
– Ну, ты как? – послышался уверенный голос Хромова.
– Да, я согласен. Только не знаю, как это сделать.
– Проще простого, – спокойно сказал Хромов.
– Ну, как – проще простого?
– Все-то тебе надо объяснять. Все вы боитесь ручки замарать, а вот я не боюсь.
– Иван Николаевич, ты уж меня извини Бога ради. действительно не знаю, как за это дело взяться, с какого конца.
В трубке послышался тяжелый вздох и смех.
– Ладно, не волнуйся. Выручал ты меня, Федор, выручу и я тебя.
– Что я должен сделать? – чуть дрогнувшим голосом спросил Зубов.
– Матвеи тебе друг-приятель?
– В общем-то да, вместе начинали.
– Так вот, пригласи его на дачу завтра поутру. А тебя там не должно быть. Ты меня понял?
– Пригласить его на дачу завтра утром?
– Лучше завтра утром. Вообще, чем быстрее, тем лучше.
– Понял, понял, – немного испуганно обронил в трубку Зубов.
– Ну, если понял, то действуй.
– А что я еще должен сделать?
– Можешь сегодня вечером напиться.
– Если ты советуешь, Иван Николаевич, то напьюсь обязательно.
– Вот и напейся. Завтра тебе к Президенту не надо?
– Нет-нет, не надо, завтра Сатаров идет к Президенту.
– Ну вот и хорошо, – как-то равнодушно подытожил Хромов и положил трубку.
Зубов почувствовал, что вспотел, что ладони стали мокрыми. Он еще несколько секунд неподвижно стоял с телефонной трубкой в руке, похожий на изваяние. Затем осторожно положил трубку на рычаги аппарата и, дрожащими пальцами вытащив из кармана носовой платок, тщательно вытер ладони. И только после этого взял чашку с кофе. Ложка дрожала в его пальцах и звонко стучала по стенкам чашки.
«Что-то я чересчур разволновался, – словно не догадываясь о причине своих волнений, подумал Зубов, усаживаясь в кресло под портретом Президента. – Волнуюсь, как гимназистка перед экзаменом. Хотя какая к черту гимназистка! Просто перепуган насмерть, аж в туалет тянет. Действительно, как перед экзаменом или как перед визитом к Президенту».
Выпив полчашки кофе, Зубов немного успокоился.
Он взял свою записную книжку, открыл ее на "букве "С" и набрал телефон Санчуковского.
– Санчуковский слушает.
– Здравствуй, Матвей, – сказал Зубов, глядя на чашку с кофе.
– Добрый вечер, Федор Иванович.
– А что ты так официально? Рабочий день кончился, можно и попроще. Ты чем завтра занят? – Смотря когда, – сказал Санчуковский.
– Ну, часиков в десять утра.
– Да ничем, собственно, таким уж важным.
– Так, может, заскочишь ко мне на дачу часикам к десяти?
– На дачу? Завтра?
– Ну да, завтра. Есть очень серьезный разговор.
– Если про выборы, то я уже не могу слушать, – засмеялся Матвей Санчуковский.
– Да ну их к черту, эти выборы! Целый день ими занимался, – пожаловался Зубов.
– Я тоже, – отозвался Санчуковский.
– Уж не намереваешься ли ты второй раз депутатом стать?
– А почему бы и нет?
– Хорошая мысль. Опять же депутатскую неприкосновенность получишь.
– Да ладно тебе шутить, Федор, – недовольно пробурчал в трубку Матвей Санчуковский.
– Так значит, завтра в десять, – властно, как подчиненному, но в то же время вполне дружелюбно сказал Зубов.
– Разговор действительно серьезный? – осведомился Санчуковский.
– Серьезнее не бывает, Матвей.
– А что, случилось что-то?
– Может случиться.
– Тогда буду.
– Ну вот и договорились, жду.
* * *
Ровно в девять утра черный «мерседес» Матвея Санчуковского остановился у подъезда его дома. Охранник услужливо открыл дверь. Матвей Санчуковский сел на заднее сиденье и повертел головой – так, словно он только что поднялся от письменного стола, за которым провел ночь.
