Мои глаза, будто подцепленные на острый крючок, вытянулись в сторону звука.
На возвышении, где минуту назад буйствовал диджей, прямо и гордо возвышался. полковник милиции. В родной мышиной форме, с тремя победно сверкающими звездами на погонах.
– Оружие, наркотики, паспорта – на стол! – командовал он. – Перемещение по залу запрещается. Разговаривать запрещается. Внеплановая проверка МВД России. Я – полковник Рябов.
– По какому праву?! – вырос из-за дальнего стола Властелин Горы.
– Сидеть, мразь! – стукнул его дубинкой по плечу ближний милиционер. И только тут я заметила, что суровые парни в милицейской форме и камуфляжники в серых, скрывающих лица масках уверенно рассредоточены по залу и стоят почти у каждого стола. Включая наш.
– Мамочка! – заголосил кто-то в центре, но тут же смолк, видно, тоже прищученный немногословной дубинкой.
Официанты стояли вдоль стен, смешно подняв руки. Моя Юлька прижалась спиной к барной стойке и теперь смотрела на происходящее перепуганными огромными глазами.
Дальше все происходило быстро и четко, как в кино.
По проходам между столов пошли свирепые собаки, жадно обнюхивая сумки, ноги и доступные части тел замерших от страха людей. Камуфляжники обходили столы, собирая выложенное оружие. Оказывается, разнообразных пистолетов на несчастный «Трамплин» набралось немало; чуть ли не через стол слышались тревожное звяканье металла, суровый вопрос «Чье?», после чего признавшегося владельца выводили, вернее, выносили под руки в отдельный закуток, из которого выгнали публику и который плотно обставили автоматчиками. «Зачем им столько оружия? – обмирала от страха я. – Они тут что, дуэли из-за женщин устраивают?»
Хорошо, что у меня с собой была сумка, а в ней – паспорт. Уже подавая документ невозмутимому лейтенанту, оглушенная близким горячим дыханием здоровенной овчарки, я вдруг вспомнила, что в сумке под подкладкой лежит пачка евро. И если сейчас ее найдут. От обморока меня спас тонкий голосок Юльки, показывающей на меня:
– Вон там мои документы, у сестры.
Сумку потрошить не стали, удовлетворившись сличением моей физиономии с фотографией.
– Это не мое! – вдруг на весь зал заорал какой-то мужик. – Мне подбросили!
С трудом выплывая из серого тумана, я увидела, что орет депутат. При этом трясет головой, брызжет слюной и показывает трясущимся пальцем на какой-то маленький пакетик на столе.
– Собаку не обманешь! – мрачно произнес камуфляжник, брезгливо приподнимая пакет за уголок. – Они у нас три года на наркоту тренировались! – Он надорвал зубами уголок, сунул в пакетик мизинец, лизнул. – Кокаин! Молодец, Мухтар!
– Нет! – снова взвился депутат. – Это провокация! Я требую своего адвоката!
– Вот этапируем на Родину, будет тебе и адвокат, и машина с мигалкой, – странно улыбаясь, пробасил на весь зал страшный полковник, по-прежнему стоящий в центре и наблюдающий за ходом спецоперации.
Умные собаки, как стало ясно из дальнейших криков и истерик, обнаружили наркотики еще у пятерых вельможных гостей «Le Tremplin». Я была потрясена и оглушена. Теперь, когда мои сбережения находились в относительной безопасности, я немного пришла в себя и пыталась профессионально фиксировать детали происходящего, чтобы потом как можно точнее воспроизвести их в своей книжке.
На наркодельцов, среди которых оказались еще один депутат, банкир, парочка нефтяных «форбсов» и даже одна незнакомая мне дама, надели наручники и усадили под дулами автоматов за отдельный стол.
– Ну, граждане буржуи, – радостным басом возвестил полковник, – а теперь выкладываем на столы деньги и драгоценности. Снимаем серьги, колечки, часики и цепочки. Не забываем браслеты, если имеются.
– Это грабеж! – услышала я возмущенный голос моей коллеги. – Я напишу об этом в газете!
– На здоровье! – одобрил полковник. – Обращайтесь за информацией. После проверки законности приобретения и декларирования драгоценности и деньги будут возвращены владельцам. В России.
Снова послышались дружное позвякивание и легкий звон металла и камней о столешницы.
Нам с Юлькой снимать было нечего, поэтому наш стол остался девственно чистым.
