– Да вот на этом, – девица шлепнула себя по щеке, – и на этом! – шлепок угодил между ног. – Я же не москвичка, из Волгограда приехала. В станкостроительный поступила, там конкурса почти не было. А потом подружка на кастинг зазвала. А что, у меня классика – 90-60-90 и рост сто восемьдесят. Я думала, этого хватит. А там как началось! И психолог, и хренолог, и менеджер, и доктор по сиськам-писькам. Мне еще повезло, когда я пришла, уже по кругу не пускали, типа, берегли для клиентов. Ну, у меня язык нормально подвешен, я кой-чего даже из стихов знаю. В школе-то учила! У меня память – диктофон не нужен! Алик мне почти сразу карточку выдал. Я думала, меня девки удавят!
– За карточку?
– Ну! Ее ж не всем дают и не сразу. Только особо одаренным. А на карточку все время капают денежки. Кап-кап! Кап-кап! – Алину начало развозить. Она удобнее устроилась на лыжах, почти прилегла. – У нас закон: если Алик карточку выдал, с голоду не подохнешь.
– А Алик – это кто?
– Не знаешь? Вот темнота! А еще журналистка. Алик – он миллиардер. У него модельных агентств по всему миру штук десять. Да все девчонки, что при олигархах, от него.
– Сутенер, что ли?
– Не, эстет. Он от красоты тащится, ну и других к ней приучает.
– А к этому ты как попала?
– Как-как, обычно. Устроили нам, новичкам, показ. Для каждого олигарха показ отдельный делается. Телок – штук сорок согнали. Половину сразу отсеяли, типа, рожи глупые. Будто мы на «Что? Где? Когда?» мылились. Вторую половину – на подиум. А в зале – потенциальные клиенты. Но не сами, самим – западло. Они помощников присылают. Вот помощник из двадцатки еще половину отсеял. Осталось – десять. Нас опять со всех сторон, как коров племенных, обсмотрели-обмерили, о себе рассказать заставили, изложить жизненные интересы.
– И что ты сказала?
– Я скромно так глазки опустила и говорю: «Хочу сконструировать новый мультистанок, который бы с помощью компьютерной программы совмещал токарные, фрезерные и слесарные функции, то есть выдавал готовую продукцию».
– Неужели таких еще нет?
– Откуда я знаю? Я ж тогда только-только в институт поступила, станка живого еще не видала. Но эти-то, вот прикол, тоже в производстве – как свиньи в апельсинах! Им мой ответ очень понравился. Я потом листок учета смотрела, так там мой интеллект отмечен десяткой! Типа, хоть сейчас к академику!
– А потом?
– Потом – обычно. Нас десятерых позвали на ужин в ресторан. Там с нами уже общались на всякие отвлеченные темы. Выясняли общую эрудицию, запросы, сексуальные наклонности.
– В смысле?
– Ну, не лесбиянка ли, не садо-мазо или еще что. Олигарха-то беречь надо! Короче, прямо из ресторана нас четверых, прикинь, десятую часть от всех, повезли в загородный дом. Так и познакомились. Он в конце вечеринки такой мешочек бархатный вынес, говорит: девочки, посмотрите, что вам Дедушка Мороз прислал! Ну, я ручонку запустила, хоп, а там сережки с брюлликами. Подарок. Я до этого брюллики только на картинках видела. Ну, потом Канары, Мальдивы, Париж, Милан. На Рождество – сюда, в Куршевель, приехали. Вот уже год с ним тусуюсь.
– Бьет часто?
– Да нет, он не злой. Не любит только, когда ему возражают. Ленке, ее уже с нами нет, как-то волосы с темечка выдернул. Сама виновата. Он говорит, пей шампанское, а она – ликера хочу. Вот и получила на сладенькое. А мне сегодня ни за что попало. Я же лучше всех катаюсь! Если б вчера на льду ногу не растянула. Я – в поворот, а щиколотка раз – и на сторону. Слетела. А он, вместо того чтобы пожалеть.
– Да надо было сдачи дать!
– Ты че, дура? Ему вечером стыдно станет, он мне чего-нибудь подарит. Ленке, между прочим, за то, что облысела, квартиру купил! Трехкомнатную! Нет, нам повезло. Мужик нормальный. И неженатый. Никто глаза не выколет. А вот подружка моя, та самая, которая меня на кастинг притащила, к банкиру попала. Такой дядечка благообразный! Тихий, скромный, матом не ругается, этого своего еврея, ну. забыла. в подлиннике читает. А оказался – садист! Танька вся в синяках. Он, знаешь, их связывает сзади, руки-ноги вместе, и потом как воблу на веревку за шею подвешивает. В такой позе трахает. Иначе кончить не может. Танька боится, что задушится. Вроде кто-то там у них – того.
