– Кто ты?
– Я? – Травник рассмеялся и приложил её руку к своей груди. – Я такой, как ты, как все другие. Смотри: во мне нет больше магии. Она переменила мир, а остатки рассеялись. Теперь долго, очень долго никто не сможет колдовать. Всё превратится в пустые ритуалы. А я теперь обычный человек. Я проживу свою жизнь и умру. – Тут он посмотрел ей в глаза и задал вопрос, который застал её врасплох: – Хочешь прожить её со мной?
У Ялки кружилась голова. Всё плыло у неё перед глазами. Она и верила в происходящее, и не верила. И, как тогда, возле дома у старой шахты, она открыла рот, чтобы оправдаться и спросить, но вместо этого выдохнула: «Хочу!» – и прижалась щекой к его груди, к тёплой коже в рыжих веснушках, туда, где белел оттиск солнечного креста. Две руки обхватили её голову, и некоторое время Ялка пребывала в блаженном оцепенении. Она была готова просидеть так вечность, а затем ещё одну, но некая мысль не давала ей покоя, свербела, как червячок.
– Скажи, Жуга, – отстраняясь, сказала она, – тогда, в том доме… ты мне долго объяснял, почему ты любишь и не любишь. Я не знала, но тогда я думала, что ты меня не любишь. Потом я узнала и подумала, что я нужна только для того, чтобы ты мог освободиться… А теперь, выходит, я опять… – Она вконец запуталась, умолкла и закончила извечным вопросом: – Почему?
– Ты нужна мне, Кукушка, – ответил травник. – А твой вопрос… Просто моя любовь – второе дерево. Я долго не мог его разглядеть. Вот и всё, – закончил он и повторил, будто подводил черту: – Вот и всё.
– Почему ты сразу не сказал, что жив? Почему ты сразу не пришёл?
– Честно? – В синих глазах травника прыгали лукавые искорки.
– Честно.
– Боялся тебя испугать.
– Ну и напугал бы, что такого?
– Не дури. В твоём положении это… гм… не есть полезно.
Даже сейчас в Жуге говорил прежде всего врач.
Тем временем за спиной у них настойчиво откашлялись, явно привлекая внимание.
– Ну началось… телячьи нежности, – проворчал знакомый голос. – Вы бы хоть обниматься перестали!
Ялка рассердилась:
– Карел!..
Тот на всякий случай отшагнул назад.
– Ох, ох, уж и сказать нелья! Лучше бы подумали, что на обед есть будем.
– Пойдём наверх, – предложила девушка. – У нас там целый котёл мясного рагу. Ой, – вдруг опомнилась она, – наверное, вам туда нельзя: там люди.
– Ну вот, – надулся маленький гном. – Я так и знал! Хоть бы спасибо сказали!
– За что тебе спасибо говорить?
– А кто, по-твоему, взрывал все эти дамбы! – Карел ткнул себя пальцем в грудь. – Мы со старым Севелоном! Или думаешь, это всё время были гёзы? Ха! Да что они понимают в дамбах! Ковырялись на Маасе, ковырялись на Исселе, прорыли две канавы… Ну и цедили по капле! Вода едва дошла до Ландсхейдена. Она у них ещё полгода поднималась бы. А мы…
– Карел, перестань! – рассмеялся травник. – Никто тебя не оговаривает, чтобы так оправдываться. И потом, ты сыт: вы и так сегодня съели за троих, и уж ты свой завтрак точно не отработал… Кстати, как там башмаки?
– Башмаки? – переспросила Ялка. – Какие башмаки? Ах, башмаки…
– Почти готово, – глухо, в усы, отозвалось существо с молотком. – Ещё пара гвоздиков – и можно забирать.
Ялка удостоверилась в своей догадке: хоть существо и было похоже на её давешнего знакомого Зухеля, это был всё-таки не он.
– Моя вина, – признался травник. – Ведь попы испугались в том числе и твоих башмаков – уж слишком они были хороши. Они подумали, что это дьявольская работа. Но теперь бояться нечего. Снимай свои обноски и держи вот эти. Это тебе.
«Эти» были даже лучше прежних. Ялка повертела новые ботинки в руках, полюбовалась мехом, толстыми подошвами, завязками, добротной кожей. Приложила один к другому. Совпало идеально. Она искренне поблагодарила маленькое создание и повернулась к Лису.
– Я слышала, будто лепрекон тачает башмаки только на одну ногу, – тихонько сказала она.
– Так и есть, – подтвердил Жуга.
– Как же ты его уговорил сделать разные?
– А я не уговаривал. Просто Зухель тачает на правую ногу, а он, – травник кивнул на мохнатое существо, – на левую. Они близнецы.
Внезапно с моря грохнул пушечный выстрел. Все обернулись.
