Человек пленниц не замечал. Был слишком занят курением своих травяных палочек.
Аль ожидала чего угодно, - смерти, или еще чего хуже, но не полного безразличия. И пусть тот все-таки иногда говорил, но шепотом и только сам с собой... и другими неодушевленными предметами.
- ...станцевать что ли... - бормотал он время от времени, поглядывая на стеклянный стакан.
Обстановка камеры - солома на полу да раскаленные трубы, уходящие в стены. Вместо потолка - ярусы решеток. И там, высоко, виднелась тулуркская улица, солнце и едва различимые ноги прохожих.
"Сколько лет провел здесь этот человек? Попытаться ли убить его спрятанным лезвием, когда уснет?" - размышляла принцесса - "И сможет ли эльфийский двор договориться с Ректором Реле о выкупе? Наша цель важнее любых сокровищ...".
Общая клетка поделена на несколько мелких. Новички сидели в общей, а лучшие гладиаторы театра в отдельных. Через сквозные решетки многие пленники разглядывали тонкие фигуры эльфиек, но никто не осмеливался зайти в "покои" чемпиона.
Ужин. Ужин. Ужин. Это люди сластолюбивы, а местные жители просто голодны.
- Эй, красавицы! - осклабился сквозь решетки соседствующий Оциус Сириус.
На голове Оциуса расположилась впаянная металлическая пластина, будто кто-то откусил ему солидную часть черепа, и ее пришлось заменить уродливой заплаткой.
О медиках Тулурка ходили легенды, о которых слышали даже эльфы.
- Да не боись, - утешил изуродованный воин, - этот парень убивает только за табак.
Эльфийки не отвечали, упорно вглядываясь в новую опасность.
- Эй, шут в тряпье! - бесстрашно окликнула новая опасность молчащего чемпиона, довольно растягивая губы в улыбке. - Видали? Он не разумнее куска камня.
Оциус Сириус, слывший вторым по силе воином театра, беспечно облокотился на решетку камеры. И тут же поспешил убрать руки с опоры. Последний, кто нарушил границу камеры, - Ро-Грохл, сильнейший из орков...
И с ним случилась неприятность. Чемпион поломал ему обе ноги удивительным приемом, подобного которому никто не видел. Ро-Грохл мог лишь ползать после этой дерзости. Его съели свои же в страшную прошлогоднюю зиму, когда стражники не сбрасывали узникам еду в течение трех лун.
- ...если, конечно, не нарушать его правила, - осторожно добавил человек со стальной заплаткой в черепе.
- Рю, - обратился Оциус уже к объекту обсуждения, - дай поразвлечься вон ту, что поменьше.
Чемпион продолжал угрюмо молчать, разглядывая свои ноги.
- Целой верну, - пообещал Сириус.
Эти слова он произнес уже на языке легиона. Эльфийкам они были не понятны.
- Половина фазы с той, что поменьше, обойдется тебе в коробку табака. И ты должен убить перед тем, как начнешь. Совсем убить... Не люблю, когда кто-то громко кричит.
Чемпион, как известно, общался лишь со своими вещами и собою. "Верно, за говорящий кусок стены принял" - нахмурился гладиатор.
Цена, однако, была непомерно велика за удовольствие побаловаться трупом. Да и половина фазы слишком короткий срок - разумно рассудил Оциус Сириус.
Он покачал головой:
- Ты слишком жаден, чемпион... А как насчет сушеной крысы? Нет?.. Ну, как знаешь.
Эль дрожала все сильнее под жадными взглядами узников. Руки отчаянно сжимали лук. Стрел осталось немного, но их хватит, чтобы защищать госпожу какое-то время. "Госпожа, отсюда должен быть выход!" - отчаянно шепнула она.
Орки по центру зала без конца грызлись меж собой, выясняя силу каждого, кто хотел занять место получше. Страшный человек за соседней решеткой вернулся к своему занятию - равномерному периодичному удару голой рукой по колонне. Он постоянно хмурился, будто видел в своем движении какие-то огрехи. Вслед за ним многие из актеров театра практиковались с разного рода оружием. Молчаливо и усердно.
И лишь чемпион лениво сидел на полу.
- Мясо! Мясо привезли! - раздались вдруг рычащие голоса орков.
Гремя железным грохотом, что-то опускалось в общую залу сквозь дыру в потолке.
Клетка с подъемным механизмом - вот что это было. Цепи вращались и скрипели, лебедка надрывно взвизгнула под тяжестью груза. "Мяса" привезли не мало.
Сталь врезалась в камень.
Убийцы, пленники, беглые узники разных рас и размеров. И взгляд у них тоже разный. Взгляд сквозь стальные прутья. Испуганный, наглый, презрительный, отчаянный, бешенный или спокойный.
