– Я думаю, сержант, лучше тебе взять молодчиков и пойти вместе с Зубом. Если вдруг дойдет до боя, понадобится им толковый командир.
Молодчиками звались две отборные сотни салемова войска. Как у герцога Ориджина были иксы, так у Салема – молодчики. По боевым качествам они едва дотягивали до средненького северного пехотинца, но все же кое-что умели. Вдобавок носили щиты и шлемы – единственные изо всех повстанцев. Сержант Додж давно хотел испытать их в деле, правда, скрывал желание от миролюбивого вождя.
– Пойду, – охотно согласился сержант. – А еще сделаем всякие приспособы для осады. Чтобы свиньи-стрелки видели, что мы к ним не с конфетками идем!
Тут возникла заминка: никто не знал, как делать «осадные приспособы». Стали сочинять, опираясь на здравый смысл, смекалку и картинки из книг по истории, которые зачем-то таскал с собой писарь. Как подручный материал использовали фургоны и телеги. На одной укрепили связку бревен – вышел таран. Над другими телегами сколотили широкие навесы, чтоб защищали от стрел и камней. Пару фургонов разобрали на доски и сделали полдюжины лестниц. Пока работали, перевалило за полдень.
– Поживее, козлики безрогие! Пора уже выдвигаться! Не пообедали – так хоть поужинаем на чертовой заставе!
Наконец, выступили: Зуб с двумя тысячами горожан и сержант с парой сотен молодчиков.
– Мы тоже за ними? – спросил Салем совета.
– Нет, лучше нам постоять, – ответил Джо.
– Думаешь, придется искать другую дорогу?
– Не знаю… Не знаю, почему, но лучше стоять. Так чувствую.
На душе у него скребли кошки. Чего бояться? Вроде, нечего. Не сможет же рота стрелков перебить две тысячи двести повстанцев! Сержант и Зуб – не дураки. Если обернется худо, просто скомандуют отступление… Но тревога не унималась. И Весельчак мурлыкал, как нарочно:
– Ух, лопатки острые… эх, земелька мягкая…
– Заткнись, – приказал Джо. Помедлил и спросил:
– А почему думаешь, что лопатки?
– Черт знает… Но вот чувство такое. Уж я-то повидал лопаток, могу отличить…
Полк Зуба – в смысле, разношерстная толпа мужичья, но как-то спокойнее было звать ее полком – проделал двести ярдов и увяз. Сперва не заметили, а теперь обнаружилось: вся дорога в препятствиях. Вырыты и замаскированы ямы, свалены поперек пути стволы деревьев. Пехотинцы обходили ямы и перешагивали бревна, но с телегами была морока. Доводилось то оттаскивать стволы с дороги, то выкатывать телеги на обочину и объезжать стороной. Полк еле полз.
За какой тьмой нужны эти ямы? – не понимал Джо. Такие препятствия строят там, где ждут кавалерийской атаки. Но не думают же стрелки на заставе, что нищее мужичье нападет на них верхом! Что за чушь?!
– Чертовы бревна!
– Срань!..
– С-сскотина… пятку ушиб!
– Живее, суслики зубастые! Шевелите копытами!
– Да пошевелишь тут… Ямы, чтоб их…
Брань разносилась далеко, как и скрип колес, и чавканье сапог в раскисшем снегу. Двести ярдов за час… Этак полк только к вечеру доберется до заставы! Джо сказал об этом вслух, Салем спросил:
– И что плохого? Вечером какая-то опасность?
Джоакину пришлось признать, что ровно наоборот: вечером безопаснее, стрелкам сложнее целиться. Но тревога все росла.
– Странные бревна, – проворчал Бродяга. – Откуда их столько?
– Да вон лес же.
– Я не о том. Неужели стрелки сами срубили столько деревьев, заколотили ворота заставы, натаскали бревен на дорогу? Они ж ничего не умеют, кроме стрельбы. А валить деревья – сноровка нужна.
– Верно, – подхватил Салем. – У меня дядька – лесоруб. Он мне, малому, рассказывал, что да как делается. Нужно ум и опыт иметь: какие деревья рубить, с какой стороны, на какой высоте, как устроить, чтобы упало куда надо и никого не зашибло. А вдобавок силушка – топором махать весь день. Не всякий мужик в лесорубы годится.
– Значит, наняли дровосеков… – протянул Джо, глядя на лес. Так, будто надеялся сквозь чащу высмотреть человечьи фигурки.
– Нет их там, ушли уже, – сказал Салем. – Видишь – дым от костров не поднимается.
– Так день. Зачем костры днем?
– Зимними днями лесорубы костров не гасят. Топлива хватает, а разжигать вечером лень. Просто днем подкидывают сучья да валежник.
