Нету дыма… Есть бревна и ямы на дороге… Имелась какая-то связь, но Джо никак не мог ее нащупать. А время шло. Полк Зуба проделал только полдороги. Глядишь, скоро начнет смеркаться. Застава в ложбине, там стемнеет раньше…
– Что бывает в ложбинах, когда наступает сумерки?.. – подумал вслух Джо.
Два голоса одновременно ответили:
– Туман.
– Туман…
Слово отчего-то звучало жутко. Джоакин вдруг подумал о том, что среди всех десяти тысяч салемова войска нет ни одного настоящего офицера. Сердце прежнего Джо радостно забилось бы при этой мысли. Нет офицеров – значит, мне командовать! Случись беда – я первым сориентируюсь. Выкрикну приказ – разумный, меткий, тот единственный, что спасет от разгрома!
А нынешний Джо не представлял, какой приказ отдать. Что делать? И в чем, собственно, опасность? Ни единой мысли, кроме той, что десять тысяч жизней – громадная ответственность. Лучше десять раз рискнуть собою, чем отвечать за них всех. Лучше пусть кто-то другой командует. А я сказал, что воевать не стану, – вот и сдержу слово…
Но кто другой? Сельский мужик? Пивовар? Зубной лекарь? Сержантик, что у кайров был на побегушках? Никто из них не понимает ничего… Тьма, я тоже не понимаю. Всегда верил: воевать легко – была бы отвага и дерзость! А теперь, вроде, ничего особого – дорога, руины, лес, туман… Но страшно так, что кишки сводит. И не понять даже – почему?!
Джо поймал себя на том, что долго уже смотрит на Салема, на Бродягу с плохо скрытой надеждой. Авось они поймут… авось решат… Как ребенок на мамку! Он устыдился, и стал сильнее от стыда. Забегали мысли. Ладно, не понимаю. Ладно, не офицер. Но я служил под знаменем лучшего полководца в мире! Столицу с ним брал, дворец защищал! Что делал бы Ориджин на моем месте?! Шутил бы так, словно плевать ему на смерть. Сказал бы крутую речь. Нарисовал бы план сражения на карте… А что еще?!
– Надо прочесать лес, – выронил Джоакин.
– Зачем?
– Затем, что лесорубы не жгут костров.
Никто его не понял. Он и сам еще не вполне понимал, но мысль быстро обретала твердость.
– Лосось, Билли! Бегом соберите сотников – самых толковых. Пускай поднимают сотни. Пойдем в лес!
– По дороге?
– Нет, сбоку, в обход. Шустрее, тьма сожри!
Слово «бегом» ветераны хорошо понимали. За четверть часа отряд был готов к маршу. Тринадцать сотен – самых боеспособных после молодчиков.
Джо прыгнул в седло, позвал с собой Весельчака и Бродягу.
– Весельчак, будешь моим вестовым. Бродяга, я все-таки чужак, а тебя все уважают. В сложную минуту это может решить дело.
– Будет сложная минута? – спросил пивовар.
– Надеюсь, что нет.
Джо лгал: он не надеялся.
Следуя за тремя верховыми, пеший отряд зашагал по снегу. Боковой спуск с холма был круче и сложнее, зато короче главной дороги. До опушки леса – каких-нибудь четверть мили.
– Живее! – торопил Джо. – Марш, марш! Поднажмите, братцы! Ночью отдохнем!..
Сбиваясь с ног, то и дело падая в снег, бойцы подхватывались и шагали дальше – все быстрее. А сквозь ложбину уже потянулись щупальца тумана. Развалины заставы почти пропали в дымке, авангард Зуба тоже входил в нее.
– Весельчак, скачи к сержанту. Скажи: пусть ставит молодчиков на левый фланг и готовится к боковому удару.
– Угу, – буркнул вестовой и умчал. За время, проведенное с Джо, он неплохо научился ездить верхом. Еще – различать, когда можно трепаться, а когда – молчать и делать дело.
Первая стрела прилетела, когда до леса осталась сотня ярдов. Попала в плечо какому-то парню, он ахнул от боли. В напряженной тишине вышло громко и страшно – хлесткий посвист, людской крик. Тут же новые стрелы полетели в отряд. Кто-то упал, кто-то захрипел пробитым горлом…
– Назад? – спросил пивовар.
– Еще чего! В атаку!
Джо выхватил меч и заорал со всей силой легких, перекрывая стоны раненых:
– Вперрред, братцы! В атаку-уу!
То был единственный шанс, и Джо, хоть и не полководец, знал это наверняка. Если дать людям время, они осознают свой страх, дрогнут под обстрелом – и побегут. Тогда уже не остановить. Но пока еще не поняли опасности, не прочуяли, как близка смерть, – вперед, в атаку, в бой!
– В атаку, братцы!!!
