– Что с вами, ваше величество? – испуганно спрашивает Шелье. Вахтенный гвардеец кидается к тебе на помощь.
– Все хорошо, господа, – отвечаешь ты. И говоришь министру-каторжнику: – Готовьте восстановительные работы. Нанимайте инженеров, делайте чертежи мостов. Если вдруг я найду деньги, вы должны быть к этому готовы. Кроме того, мне нужна «волна» во все крупные города Империи. Рассчитайте, в какую сумму это обойдется.
Когда он уходит, говоришь себе: хорошие новости, Минерва. Ты сумеешь продать то единственное, что имеешь: время. Точней, не имеешь и его… Но, кажется, знаешь, где взять.
* * *
Во дворце Пера и Меча нет темницы. Дворец строился в годы великого триумфа и должен был воплощать радость, свет, торжество. Он – не место для пыточных камер и стонущих узников. К тому же, влажный песчаный грунт Дворцового острова плох для рытья подземелий.
Иное дело – Престольная Цитадель. Мрачная твердыня на скале, повидавшая сотни смертей, впитавшая кровь лордов, королей, императоров, пережившая две династии. Говорят, призраки королей-мириамцев до сих пор витают в ее подземельях. Говорят, любой янмэец, спустившись туда, почувствует холодную влагу на коже. Это – слезы призраков. Мертвые внуки Темноокой плачут обо всем, что отняли у них потомки Милосердной.
Тем февральским утром Мира проверила легенду на себе. По узкой каменной норе она спускалась во чрево Цитадели. Лазурный капитан нес факел, освещая ступени перед Мирой. За нею шли гвардейцы генерала Алексиса, за ними – агенты протекции, подаренные лордом-канцлером. Когда сошли на самое дно и капитан лязгнул засовом, отпирая кованую дверь, призраки заплакали: вся спина Минервы покрылась холодной влагой.
– Преступники здесь, ваше величество. Бывший министр финансов Альберт Виаль, бывший заместитель налогового министра Франк Морлин-Мей.
– Где их взяли?
– Морлин-Мея – на собственной вилле в Оруэлле. Его даже не пришлось искать: приехали и арестовали. А финансиста сняли с корабля в Грейсе – собирался отплыть на Юг.
– Пытался бежать?
– Если и так, то очень неспешно. По словам прислуги, он собирался добрую неделю.
– Как показали себя агенты протекции?
– Сложно понять, ваше величество… Вроде, знают свое дело, но с этими двумя преступниками все было слишком просто. Они очень скверно прятались.
Открылась дверь, и еще одна. Повеяло плесенью и ржавчиной. Несмотря на огонь в очаге, озноб заставил Миру вздрогнуть.
– По процедуре полагается допрашивать преступников в голом виде. Но, в виду присутствия вашего величества, мы оставили им исподнее.
– Вы поступили правильно, благодарю.
– Желаете присутствовать при ходе допроса?
– Затем и пришла.
– Прикажете, чтобы допрос вели агенты протекции или армейские дознаватели?
– Полагаю, военные умеют развязывать языки?
– Так точно, ваше величество. У нас рыдали и медведи, и кайры.
– Хорошо.
Мира обернулась к группе агентов:
– Благодарю за службу, судари. Приступайте к поиску остальных казнокрадов – министров торговли и ремесел. А этими двумя займутся армейские.
– Служим Перу и Мечу! Слава Янмэй!..
Они ушли, разбрасывая эхо каблуками. Часть гвардейцев заняла позиции снаружи допросной. Когда дверь закрылась, внутри остались Мира, капитан Шаттэрхенд и двое дознавателей. Не считая, конечно, пары преступников.
– Отчего у них кляпы?
– Чтобы преступники не досаждали вашему величеству громкими криками.
– Как же они будут говорить?
– Предполагается, ваше величество, сперва оказать на них некоторое воздействие и сломить сопротивление. А потом уж освободить рты, чтобы преступники могли сознаться.
– Развяжите сейчас.
Кляпы вынули изо ртов, и заключенные облизали пересохшие губы. Они не сводили глаз с Миры. Возможно, таким же взглядом она сама смотрела на Мартина Шейланда…
– Хотите ли что-нибудь сказать, судари?
Бывший налоговик Морлин-Мей выдавил:
– Мы это, как бы, ничего не сделали…
– Мы невиновны, ваше величество, – отчеканил бывший финансист Виаль.
Мира молчала. Морлин-Мей сказал:
– Мы покинули столицу лишь потому, что ее взял Ориджин. Боялись, как бы, расправы с его стороны…
Виаль добавил:
– Люди вашего величества знают: мы не прятались, не убегали, не меняли имен. Нам нечего скрывать, ваше величество! Мы верой и правдой служили вашему дяде!
