Так что мы живем в Сиэтле.
Тот, кто проектировал этот город, не пропустил ни одного перекрестка – он их все превратил в перекрестки на пять улиц. Не оставил в покое ни одной улицы с двусторонним движением – они все односторонние, просто так, безо всякой причины. В центре каждого красивого вида вляпан двадцатиэтажный дом престарелых без признаков архитектурного замысла. Стоп, стоп. Кажется, слова «архитектурный» и «замысел» только что были впервые употреблены вместе в контексте Сиэтла.
Водители тут кошмарные. Под «кошмарными» я имею в виду, что они не задумываются о том, что я тоже существую. Это самые тормозные водители на свете. Вот ты стоишь на пятерном перекрестке, стареешь себе потихоньку, дожидаясь зеленого света, и вот наконец можно ехать – знаешь что они делают? Трогаются, а потом дают по тормозам в центре перекрестка. Ты надеешься, что они уронили бутерброд и шарят под сиденьем, но нет. Они тормозят просто потому, что это перекресток.
Иногда встречаются машины с номерами штата Айдахо. Я думаю – какого черта тут делает машина из Айдахо? А потом вспоминаю – ах да, мы же граничим с Айдахо. Я переехала в штат, который граничит с Айдахо. И желание жить, которое, может быть, еще оставалась во мне, постепенно испаряется со звуком «пуфф».
Дочка делала в школе художественный проект под названием «Шаг за шагом». Он начинался с Вселенной, потом шла Солнечная система, потом Земля, потом США, затем штат Вашингтон, затем Сиэтл. И я сначала честно не поняла – причем тут она и Сиэтл? Потом вспомнила – ах да, мы же тут живем. Пуфф.
Сиэтл. Никогда прежде не видела города, в котором было бы столько бродяг, наркоманов и бомжей. На Пайк-плейсе они повсюду. Пионер-сквер ими кишит. Чтобы войти в центральный «Нордстром», приходится через них переступать. Здесь открылся первый «Старбакс» на планете: так в нем к молочному прилавку не подойти, потому что там бомж посыпает голову бесплатной корицей. Да, и у них у всех питбули, а у многих таблички с псевдоостроумными надписями типа «СПОРЮ НА ДОЛЛАР – ТЫ ПРОЧТЕШЬ ЭТУ НАДПИСЬ». Знаешь, почему у каждого попрошайки на поводке питбуль? Правда, не знаешь? Это потому, что они крутые парни, и заруби это себе на носу.
Как-то я оказалась в центре рано утром. На улицах было полно людей с чемоданами на колесах. Я подумала – ого, так много желающих покорить этот город. А потом поняла – нет, это все бездомные, которые ночевали под чужими дверями, а теперь сматывают удочки, пока им не дали пинка. Сиэтл – единственный город, где, ступив в говно, ты думаешь: «Только бы собачье, Господи, только бы собачье!».
А тот, кто недоумевает, как это американский город с самым большим числом миллионеров на душу населения терпит подобное нашествие бомжей, слышит в ответ: «Сиэтл умеет сострадать».
Тут жил чувак по прозвищу Человек-труба, всеобщий любимец, он играл перед матчами «Маринерс» – играл, пока его не убили прямо у дверей фонда Гейтса. И? И ничего. Убийц даже не искали. Зато жители города удвоили усилия, направленные на то, чтобы «докопаться до корней бандитизма». Организовали марафон и сбор средств. Даже не просто марафон, а воскресный триатлон: ограничиться одним видом спорта им показалось мало.
И мэр активно поддерживает весь этот дебилизм. У нас в районе был магазин комиксов. Однажды его отважный владелец вывесил в витрине объявление, запрещающее вход в магазин подросткам в джинсах, болтающихся ниже ягодиц. Мэр, которого попросили разобраться с этим странным запретом, сказал, что необходимо докопаться до корней стремления подростков ходить в спущенных штанах. Мэр, мать его.
Про канадцев лучше промолчим. Это отдельная история. Помнишь, несколько лет назад федералы накрыли в Техасе секту мормонов-многоженцев? И по телевизору в шоу Опры показали их женщин, несколько десятков человек. У всех без исключения были длинные мышиного цвета с проседью волосы, никаких причесок и макияжа, серая кожа и усы как у Фриды Кало. Одеты они были в какие-то кошмарного вида лохмотья. Помнишь, зрители были в шоке? Это они еще в Сиэтле не были.
Прически тут носят двух видов: короткие седые волосы и длинные седые волосы. Приходишь в салон, просишь покрасить, а они хлопают глазами и причитают: «Боже мой, мы так редко делаем окрашивание!»
