В 1616 году донцы и запорожцы под командой гетмана Сагайдачного напали на Кафу, не только самую сильную турецкую крепость в Крыму, но и самый крупный центр работорговли. Город взяли, сожгли немало стоявших в порту турецких галер, освободили немалое число «полона» – и ушли безнаказанно.
В некоторых районах Крыма нападения казаков привели к тому, что, как докладывали проезжавшие по тем местам русские посланники, «в тех местах по селам и по деревням всякие люди разбежались от казаков и живут по лесам». Точно так же чуть позже жители Кафы, едва прослышав о приближении казачьей флотилии, похватали жен с детьми и все имущество, которое могли унести, и во множестве разбежались по окрестностям.
Вот такая интересная ситуация сложилась в XVI веке. С одной стороны, Оттоманская империя оставалась сильнейшей державой региона и господствовала на Черном море. С другой – флотилии казацких челнов и «чаек» на протяжении всего столетия перехватывали турецкие купеческие морские караваны, порой захватывали даже одиночные военные суда, то и дело жгли на турецком побережье города и деревни.
Дошло до того, что в безопасности себя не чувствовал и сам Стамбул-Константинополь… 1615 год: казачья флотилия сожгла турецкие корабли в двух гаванях близ Константинополя, 1623 год: шесть тысяч казаков вновь объявились у турецкой столицы, не просто опустошили окрестности, но даже захватили два городских квартала, откуда их с превеликим трудом выбили султанские войска. 1624 год: казаки на ста пятидесяти челнах разгромили и разграбили предместья турецкой столицы, сожгли маяк у входа в Босфор и безнаказанно ушли с богатой добычей.
Разумеется, не всякий раз эти лихие налеты проходили удачно. Порой на обратном пути турецкие военные корабли перехватывали казаков, не раз наносили значительные потери. Но, в общем и целом, не только Крым, но и Турецкая империя были буквально затерроризированы казацкими набегами в количестве, как уже говорилось, не поддающемся точному учету. Москва всякий раз была ни при чем. А из Персии на казачьи набеги с циничной улыбочкой и несомненным удовольствием смотрел тамошний падишах – Турция и Персия жили как кошка с собакой и воевали друг с другом часто…
Короткую передышку турки получили в 30-х годах того же XVI века. Россия тогда вела с Речью Посполитой долгую и тяжелую войну за Смоленск, и Москве было крайне важно обеспечить нейтралитет Турции и Крымского ханства. Царские послы на Дону употребили все свое влияние и красноречие (наверняка подкрепленное звонкой монетой), чтобы убедить донцов отказаться пока что от набегов на татар и турок. Влиятельные донские атаманы на это согласились. Удержать от набегов отдельные отряды буйной вольницы не могли и они, но все крупные морские набеги временно переместились на Каспийское море против Персии. Теперь уже послы персидского падишаха жаловались Москве на донских разбойников, а из Москвы привычно отвечали, что эта буйная вольница к России никакого отношения не имеет, живет своей волей, воюет с кем сама захочет, и царь ничего не в состоянии с ними поделать. Теперь уже злорадно ухмылялся турецкий султан – как раз воевавший с Персией за Багдад.
Вот только недолго он ухмылялся… «Персидские походы» продолжались неполных два года, и не более того. Россия не получила не только помощи Турции в войне против Речи Посполитой, но и нейтралитета Крыма. В самый разгар сражений за Смоленск крымский хан совершил очередной серьезный набег на южные области России, для его отражения пришлось оттянуть из-под Смоленска часть войск, и воевода Шеин города не взял. В Москве разозлились не на шутку и «дали отмашку» донцам. Они вернулись с Каспийского моря, получили немалое жалованье, знамя от царя – и вновь с превеликим удовольствием принялись нападать на татар и турок…
А 9 апреля 1637 года (дата в истории зафиксирована точно) большой казачий круг Донского Войска принял решение взять Азов. «Потому де из того града Азова чинитца много пакости Российскому государству и нашим юртам (поселениям. – А. Б.). И вольное казачество положило завет между себя, что итти под Азов град и помереть за веру и царя православного».
