Жизнь возвращалась медленно, по капле. Сначала возникли звуки: плеск воды, чириканье птиц, отдаленный шум с баркаса, шелест листвы под дуновением ветерка. Затем к ним присоединился свет. Веки дрогнули, она открыла глаза. Первые несколько секунд Мира ничего не помнила. Затем перед ее взглядом возникло перекошенное похотью лицо Тимура. Она ощутила прикосновение его потных пальцев.
Мира вскрикнула и резко села. Ей показалось, что ее мучитель где-то рядом, вот-вот накинется на нее. Но нет. Вокруг было пусто. И сама Мира не лежала на траве, а сидела на лавочке под навесом. Ноги ее были заботливо укрыты стареньким, но теплым пледом. Волшебство какое-то!
Она медленно встала и обошла полянку. Никого. На столе остатки шашлыка в картонных тарелках и стаканчики с недопитым квасом. Угли, не успевшие полностью остыть, еще дымятся. Вот то самое место, где Тимур напал на нее. Трава примята. На ней маленькие красные лужицы, точно краску пролили. «Это кровь, – догадалась Мира. – Кровь Тимура. Значит, кто-то набросился на него в тот момент, когда я теряла сознание. Кто это был?»
Она сложила ладони рупором и что было сил крикнула:
– Эй! Есть тут кто-нибудь?
В ответ из-за деревьев громко прокуковала кукушка.
– Отзовитесь! – попросила Мира.
Ей показалось, нет, она была уверена, что кто-то смотрит на нее сквозь листву. Тот, кто спас ее от Тимура. Он там, притаился за ветвями, стоит и наблюдает.
– Пожалуйста, покажитесь. Выйдите оттуда. Зачем вы следите за мной?
В ответ ни звука. Только кукушка продолжала куковать, монотонно и равнодушно.
Позади хрустнула ветка. Мира кинулась на звук и недолго думая нырнула в самые заросли. Гибкие молодые побеги царапали лоб и щеки, но она упорно продиралась сквозь листву. Ей казалось, совсем рядом слышно чье-то дыхание, сбивчивое и частое. Раздался треск – это под чужими ногами затрещал сухой бурелом. Затем стремительно зашуршали шаги и растворились в предвечерней тишине.
Мира вылезла из кустов. Лицо и ладони саднило. Сердце бешено стучало в самом горле. Что за призрак ее преследует? Это явно не полицейский. Тот, кто следит за ней, очевидно, не желает ей зла. Он пришел Мире на помощь, но пожелал остаться неизвестным. А Михалыч еще не верил, говорил, что ей все почудилось на нервной почве!
Она отдышалась немного и побрела в отель. Михалыч, легок на помине, был тут как тут, стоял у крыльца. Вид у него был весьма свирепый.
– Ты где это бро… – Он замолчал на полуслове, глядя на Миру круглыми от удивления глазами.
Она только сейчас увидела себя со стороны: волосы растрепаны, олимпийка нараспашку, майка на груди порвана, лицо в ссадинах, одежда в следах от травы.
– Что случилось? – встревоженно спросил Михалыч. – На тебя кто-то напал?
– Да. – Мира коротко всхлипнула без слез.
– Кто? Местные?
– Нет. Постоялец из отеля.
– Какой постоялец? Ты знаешь, в каком он номере?
– Нет. Но это его машина стоит во дворе. Он с дочкой.
– Тварь, – выругался Михалыч. – Я его вышвырну отсюда к чертовой бабушке или лучше сдам в полицию! – Он почесал в затылке и сбавил тон: – Полицию, пожалуй, нельзя. Значит, пусть убирается со всеми своими манатками!
– Погодите. – Мира подошла к нему поближе. – Я… я даже не знаю, жив он или нет.
– То есть как? – Михалыч уставился на нее с недоумением. – Ты, что ли, того… боролась с ним? Мира! Что там у вас произошло, отвечай!
– Я не боролась. Он повалил меня и стал душить. Я потеряла сознание. Но пока я еще что-то чувствовала и видела, кто-то сзади ударил его. Потекла кровь. А дальше я отключилась. Когда очнулась, никого уже не было.
– И ты решила, что этого гада замочили? – Михалыч снова озадаченно почесал в затылке. – Но кто это мог быть? Кто кинулся тебе на выручку?
