Аня никогда не задумывалась больше чем на пару дней вперед, может, от этого все ее проблемы. Выйдя замуж, когда ей едва исполнилось шестнадцать лет, она от первой супружеской близости получила почти шоковое разочарование и развелась с таким же неопытным мужем, как и сама, еще до наступления совершеннолетия. Воспитанная на эротических сценах из зарубежных фильмов, она ждала экстаза от первых прикосновений и, не получив его, просто перепугалась. Еще будучи замужем, она искала удовлетворения в случайных связях с однокурсниками по институту и такую при этом приобрела репутацию, что была исключена за безнравственное поведение. Уже после развода, оставшись одна в отдельной квартире, получив все возможности для разгульной жизни, она тем не менее остыла, стала работать в каком-то солидном учреждении, куда устроил ее отец, разведенный с матерью и давно женатый на другой женщине. Она позволила своему начальнику, степенному и женатому человеку, соблазнить себя, и он занимался с нею любовью в служебном кабинете в обеденный перерыв. Он ей совершенно не нравился, но ей непременно хотелось завлечь его, испортить ему жизнь, разрушить семью. В лице этого преуспевающего мелкого чиновника она мстила и отцу, и своему бывшему мужу, и всем мужчинам, что пользовались ею. Но опыта для значительной интриги ей не хватило, и история закончилась ее увольнением. Папа опять нашел ей синекуру, и после непродолжительного успокоения она вновь стала подыскивать себе цель, но тут ее нашел и вычислил Леша, который меньше всего думал о том, чтоб доставить удовольствие ей. Он владел ею не столько в постели, где она так и не смогла преодолеть своего испуга и лишь притворялась удовлетворенной, сколько, подавив ее волю, доставлял ей наслаждение, каждодневно унижая и угнетая. Она смутно понимала, что получать от этого удовольствие как бы и нехорошо, но что делать, если ей было приятно. Даже когда он чуть ли не на ее глазах пользовал толстую Надюху, она испытывала не боль, не обиду, а восторг унижения. А когда он бил ее, случалось что-то похожее на тот самый экстаз, о котором она мечтала.
Но все же следовало признать, что Леша слишком легко ее вычислил и, презирая в душе, издевался над нею, над ее чувством, над сладким ожиданием боли. Она начинала сознавать, что жизнь с этим человеком должна закончиться трагедией, и уж он-то, конечно, не позволит, чтобы несчастье постигло его. Значит, страдать придется ей, и страдать по большому счету. Именно поэтому появление Нины было для нее светом в окошке. Ночью, прижимаясь к ней, спящей, Аня ощущала истинную страсть, ей до слез хотелось гладить, целовать и ласкать ее, но опыта женской любви у нее не было, да и реакции Нины она побаивалась. Ей было приятно находиться под волевым давлением Нины, но потерять ее она не хотела. Ее любовь оставалась безответной. И даже когда случился этот кошмар с изнасилованием, когда она сама как бы предала свою возлюбленную, на самом деле ей казалось, что все это делалось еще и для того, чтобы встряхнуть Нину, доказать ей мерзость мужской любви, обратить тем самым ее внимание на нее, терпеливую и смиренную Аню.
Нина смутно чувствовала нарастающее притяжение с ее стороны и после первого чувства гадливости даже успела притерпеться к необъяснимому подобострастию Ани, к ее якобы случайным касаниям, к поцелуям в щечку. При этом она, еще помнившая ласки любимого мужа, и в мыслях не могла себе позволить приблизиться к этой теме. Аня была для нее больная и испорченная девушка, к тому же беременная, и ей следовало прощать многое. У Нины же было дело, настоящее, поглотившее ее целиком, и некогда было отвлекаться на мелкие неприятности. Даже зверски изнасилованная, она не стала предпринимать никаких мер против своих обидчиков, отложив это на потом, после дела.
В эти дни она была вплотную занята подготовкой. Она изучала обстановку, готовила пути отхода, легенду при возможном задержании. Депутат Кислевский, ничего не подозревая, продолжал суетиться, пробивать свои сделки, вкусно есть в ресторанах и спать с роскошными проститутками, а меж тем время его конца неотвратимо приближалось.
