– Михали? – Тамас настороженно взглянул на него.
– Фельдмаршал, я принес вам бульон. Выпейте его перед операцией. Думаю, он поможет вам быстрее восстановиться.
Доктор нахмурился.
– Никакой еды или напитков, – резко заявил он.
– Я настаиваю! – Михали протянул поднос Тамасу.
– Абсолютно исключено. Пища может вызвать осложнения во время операции, я не…
Тамас отмахнулся от доктора.
– Полагаю, что я справлюсь, – возразил фельдмаршал. – Вы ведь даже не хотите дать мне эфира.
Адамат уже собирался ускользнуть, оставляя Тамаса с его бульоном и операцией, когда дверь снова открылась. Инспектор признал Первосвященника если и не по лицу, то по мантии. У Черлемунда была внушающая трепет репутация. Он редко читал публичные проповеди и не пользовался у простонародья такой любовью, как его предшественники.
– Тамас, я рад, что вам удалось избежать опасности, – начал он, – но меня привело к вам важное дело. Мне сообщили, что ваши солдаты отказываются выдать церкви этого богохульника-повара. Вчера, когда мои охранники пытались арестовать его, произошла стычка…
Он замолчал и хмуро посмотрел на Михали, Адамата и остальных.
– Разумеется, Михали представляет для нас определенную ценность, – осторожно заметил Тамас.
– Если бы у меня был выбор, я бы оставил его вам. Какое мне дело до сумасшедшего повара? Но другие Первосвященники, более строгие в вопросах веры, требуют его ареста. Они давят на меня, Тамас. Грозятся нарушить нейтралитет церкви.
– Я сообщу вам о своем решении позже, – сказал Тамас.
– Вынужден настаивать на немедленном ответе. – Черлемунд расправил плечи и с подозрением посмотрел на Михали. – Вы и есть тот сумасшедший повар?
Михали бережно поставил поднос перед Тамасом и повернулся к Черлемунду. Он глубоко вдохнул, втягивая свой огромный живот:
– Я шеф-повар, сэр, и прошу вас впредь называть меня только так.
– Шеф-повар! Ха! – Первосвященник запрокинул голову и рассмеялся. Его рука потянулась к эфесу шпаги. – Тамас, этот человек арестован именем церкви.
– Вон отсюда.
Слова прозвучали очень тихо, но Адамату показалось, будто все тепло мгновенно выветрилось из комнаты. Он обернулся к Тамасу, но это сказал не фельдмаршал. Это сказал повар.
– Как вы смеете? – Первосвященник на целый фут вытащил клинок из ножен.
– Вон отсюда! – проревел Михали. Он схватил поварешку так, словно это была шпага, и нацелил ручку в нос Черлемунда. – Не хочу вас видеть. Вы не истинный священник, вы напыщенный дурак. Дайте мне только повод, и я ударю вас!
– Что за безумный бред? – воскликнул Черлемунд с искаженным от гнева лицом. – Вы арестованы именем церкви. Меня не запугать вашей поварешкой, безбожный обжора!
Михали внезапно рванулся к Черлемунду. Первосвященник отступил на пару шагов, достал шпагу и сделал выпад. Михали парировал удар поварешкой, ловким движением отбросил клинок и наотмашь ударил Черлемунда с такой силой, что тот отлетел к дивану.
В комнате стало тихо. Олем подскочил к Черлемунду.
– Вы убили Первосвященника, – потрясенно пробормотал Адамат.
– Хотелось бы, – фыркнул Михали. – Выпейте бульон, фельдмаршал.
Не произнеся больше ни слова, он вышел из кабинета.
– Он жив, сэр, – доложил Олем. – Просто потерял сознание.
Адамат переглянулся с Тамасом. В глазах фельдмаршала отражалось точно такое же недоумение. Тамас поморщился и схватился за больную ногу.
– Олем, позаботься о том, чтобы Первосвященника перенесли в комнату внизу. Скажи ему, что он неудачно упал с лестницы. Найди свидетелей. Инспектор, вы ведь видели это?
– Это было очень неприятное падение. – Адамат разгладил свой сюртук. – Он скатился на два пролета, прежде чем мы подхватили его.
– Полагаю, именно так все и было, – согласился Тамас. – Доктор, что вы можете прописать Черлемунду?
– Мышьяк? – Доктор взглянул поверх очков на бесчувственное тело Первосвященника.
– Нет, серьезно. Что-нибудь такое, что обеспечит ему сильную головную боль и основательную потерю памяти.
– Цианид.
– Доктор!
– Я подберу что-нибудь, – пробормотал Петрик.
– Олем.
Телохранитель, уже ухвативший Первосвященника за подмышки, замер на месте:
– Да, сэр?
– Что Черлемунд сказал про стычку с его охраной?
